- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »
берегу
Иль прелести тибетской Айболитки?
Все для тебя — немой язык страстей
И перстень золотой цареубийцы.
Ты прикажи — и вот мешок костей
Врагов твоих и тело кровопийцы.
В ночь бодрости и ужаса Смертный, гонимый людьми и судьбой, расставаяся с миром, Злобу людей и судьбы сердцем прости и забудь. К солнцу последний свой взор обрати, как Руссо, и утешься: В тернях заснувшие здесь, в миртах пробудятся там.
Друг мой, я очень и очень болен, Я–то знаю (и ты) откуда взялась эта боль! Жизнь крахмальна, — поступим крамольно И лекарством войдем в алкоголь! В том–то дело! Не он в нас — целебно, А, напротив, — в него мы, в него! И нелепо ли бяше! — а лепо, Милый Паша, ты вроде Алеко И уже не помню кого, Кто свободен руками, ногами, Кто прощается с Соловками! А к тебе обращается узник, Алексеевский равелин…
О, Паша, ангел милый, На мыло — не хватило Присутствия души, — Известный всем громила Твое похитил мыло. Свидетели — ежи, Два милиционера, Эсер по кличке Лера, Еще один шпажист И польский пейзажист, Который в виде крыльев Пивную рисовал, Потом ее открыли, и они действительно улетели, С пивной, так что — свидетелей не осталось.
Летняя дорога, Летние кусты, Отдохни немного, Ты или не ты. Погляди на облако Или на траву, — Остальное — побоку, Вижу наяву: Среди поля — дерево, А на поле — ты. Верю — неуверенно В дело доброты.
Амстердам, Амстердам, Черная аорта, Вам живого не отдам, Забирайте мертвого. Тело в ящик погрузив, В некой «Каравелле», — А по ящику вблизи Мы в Москве ревели. Страшно в городе чужом Помирать, наверно, Форточка — и нагишом– Падать безразмерно. Вне размера, вне, вовне, Позевайте — падаль, — Белый, синий, красный снег В Амстердаме падал. Октябрь 1974
2 Влетел на свет осенний жук, В стекло ударился, как птица, Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут, Я счастлив собираться, торопиться. Там на столе грибы и пироги, Серебряные рюмки и настойки, Ударит час, и трезвости враги Придут сюда для дружеской попойки. Редеет круг друзей, но — позови, Давай поговорим как лицеисты О Шиллере, о славе, о любви, О женщинах — возвышенно и чисто. Воспоминаний сомкнуты ряды, Они стоят, готовые к атаке, И вот уж Патриаршие пруды Идут ко мне в осеннем полумраке. О собеседник подневольный мой, Я, как и ты, сегодня подневолен, Ты невпопад кивай мне головой, И я растроган буду и доволен.
3 Вот человеческий удел– Проснуться в комнате старинной, Почувствовать себя Ариной, Печальной няней не у дел. Которой был барчук доверен В селе Михайловском пустом, И прадеда опальный дом Шагами быстрыми обмерен. Когда он ходит ввечеру, Не прадед, Аннибал–правитель, А первый русский сочинитель И — не касается к перу. Ноябрь 1963
8 марта 65–го В Керчи — как ни кричи, Бывали неудачи. Среди других причин Был мой приезд — тем паче, Что мой приезд совпал С делами — не хотелось! Я невпопад попал, Не пилось мне, не елось. И мы не собрались В кругу, хотя бы узком, По рынкам разбрелись, По площадям и спускам. От пропасти забот Куда бы нам укрыться? Скользнуть от дел за борт– Пусть щелкают нас блицем. Пусть выставляют нас Лентяями — валяйте! На зависть, напоказ Пороками марайте. Представим: мы встаем За полдень. Небо ясно. И руку подаем Всему, что в мире праздно. Среди забот и тьмы, Сквозь горе и разлуку Протягиваем мы Веселью только руку. Берем такой почин И лучшую из истин: Есть дружба без причин, Без меры и корысти. Иное все — тщета, Иное — распростерто, Иного — до черта От ведьмы и до чёрта. И жить с иным — не жить, Хотя живем и можем И пробуем служить, Но что мы подытожим? От главка до премьер Большое расстоянье, И есть тому пример, Примеры и сказанья О том, что мы тогда И были молодцами, Но жаль, но вот беда– Запутались с отцами. А наш отец — простор, Дороги — наши сестры, Над озером костер– Все это очень просто. И рядышком лежит– Рукою не достанешь, А тронешь — убежит, И трогать перестанешь. И тоненький ледок, И беленький снежок– Назад к тому дорогу Не захотел — а сжег. Гори, гори ясно, Чтобы не погасло, Чтобы не напрасно– Высоко и красно.
УТЕШЕНИЕ
П. ФиннуВ ночь бодрости и ужаса Смертный, гонимый людьми и судьбой, расставаяся с миром, Злобу людей и судьбы сердцем прости и забудь. К солнцу последний свой взор обрати, как Руссо, и утешься: В тернях заснувшие здесь, в миртах пробудятся там.
Друг мой, я очень и очень болен
П. ФиннуДруг мой, я очень и очень болен, Я–то знаю (и ты) откуда взялась эта боль! Жизнь крахмальна, — поступим крамольно И лекарством войдем в алкоголь! В том–то дело! Не он в нас — целебно, А, напротив, — в него мы, в него! И нелепо ли бяше! — а лепо, Милый Паша, ты вроде Алеко И уже не помню кого, Кто свободен руками, ногами, Кто прощается с Соловками! А к тебе обращается узник, Алексеевский равелин…
О, Паша, ангел милый
П. ФиннуО, Паша, ангел милый, На мыло — не хватило Присутствия души, — Известный всем громила Твое похитил мыло. Свидетели — ежи, Два милиционера, Эсер по кличке Лера, Еще один шпажист И польский пейзажист, Который в виде крыльев Пивную рисовал, Потом ее открыли, и они действительно улетели, С пивной, так что — свидетелей не осталось.
Летняя дорога, летние кусты...
Василию ЛивановуЛетняя дорога, Летние кусты, Отдохни немного, Ты или не ты. Погляди на облако Или на траву, — Остальное — побоку, Вижу наяву: Среди поля — дерево, А на поле — ты. Верю — неуверенно В дело доброты.
Саша, ночью я пришел...
Саша, ночью я пришел, Как обыкновенно. Было мне нехорошо, Как обыкновенно. Саша, темное окно Не темнело лучше. Саша, мне нехорошо, А тебе не лучше. Ничего я не узнал Про тебя, любимый. Только видел я глаза Мне необходимые.ОЙСТРАХУ
Годами когда–нибудь в зале концертном Мне Брамса сыграют — тоской изойду. ПастернакАмстердам, Амстердам, Черная аорта, Вам живого не отдам, Забирайте мертвого. Тело в ящик погрузив, В некой «Каравелле», — А по ящику вблизи Мы в Москве ревели. Страшно в городе чужом Помирать, наверно, Форточка — и нагишом– Падать безразмерно. Вне размера, вне, вовне, Позевайте — падаль, — Белый, синий, красный снег В Амстердаме падал. Октябрь 1974
Людей теряют только раз
Людей теряют только раз, И след, теряя, не находят, А человек гостит у вас, Прощается и в ночь уходит. А если он уходит днем, Он все равно от вас уходит. Давай сейчас его вернем, Пока он площадь переходит. Немедленно его вернем, Поговорим и стол накроем, Весь дом вверх дном перевернем И праздник для него устроим.ТРИ ПОСВЯЩЕНИЯ ПУШКИНУ
1 Люблю Державинские оды, Сквозь трудный стих блеснет строка, Как дева юная легка, Полна отваги и свободы. Как блеск звезды, как дым костра, Вошла ты в русский стих беспечно, Шутя, играя и навечно, О легкость, мудрости сестра.2 Влетел на свет осенний жук, В стекло ударился, как птица, Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут, Я счастлив собираться, торопиться. Там на столе грибы и пироги, Серебряные рюмки и настойки, Ударит час, и трезвости враги Придут сюда для дружеской попойки. Редеет круг друзей, но — позови, Давай поговорим как лицеисты О Шиллере, о славе, о любви, О женщинах — возвышенно и чисто. Воспоминаний сомкнуты ряды, Они стоят, готовые к атаке, И вот уж Патриаршие пруды Идут ко мне в осеннем полумраке. О собеседник подневольный мой, Я, как и ты, сегодня подневолен, Ты невпопад кивай мне головой, И я растроган буду и доволен.
3 Вот человеческий удел– Проснуться в комнате старинной, Почувствовать себя Ариной, Печальной няней не у дел. Которой был барчук доверен В селе Михайловском пустом, И прадеда опальный дом Шагами быстрыми обмерен. Когда он ходит ввечеру, Не прадед, Аннибал–правитель, А первый русский сочинитель И — не касается к перу. Ноябрь 1963
СТИХИ К 8 МАРТА
С. А. Швейцер с нежностью и уважением Г. Шпаликов8 марта 65–го В Керчи — как ни кричи, Бывали неудачи. Среди других причин Был мой приезд — тем паче, Что мой приезд совпал С делами — не хотелось! Я невпопад попал, Не пилось мне, не елось. И мы не собрались В кругу, хотя бы узком, По рынкам разбрелись, По площадям и спускам. От пропасти забот Куда бы нам укрыться? Скользнуть от дел за борт– Пусть щелкают нас блицем. Пусть выставляют нас Лентяями — валяйте! На зависть, напоказ Пороками марайте. Представим: мы встаем За полдень. Небо ясно. И руку подаем Всему, что в мире праздно. Среди забот и тьмы, Сквозь горе и разлуку Протягиваем мы Веселью только руку. Берем такой почин И лучшую из истин: Есть дружба без причин, Без меры и корысти. Иное все — тщета, Иное — распростерто, Иного — до черта От ведьмы и до чёрта. И жить с иным — не жить, Хотя живем и можем И пробуем служить, Но что мы подытожим? От главка до премьер Большое расстоянье, И есть тому пример, Примеры и сказанья О том, что мы тогда И были молодцами, Но жаль, но вот беда– Запутались с отцами. А наш отец — простор, Дороги — наши сестры, Над озером костер– Все это очень просто. И рядышком лежит– Рукою не достанешь, А тронешь — убежит, И трогать перестанешь. И тоненький ледок, И беленький снежок– Назад к тому дорогу Не захотел — а сжег. Гори, гори ясно, Чтобы не погасло, Чтобы не напрасно– Высоко и красно.
А. Хохловой
Живу в скворешне Кулешова, Привет тебе, спокойно спи, И брата, возрастом меньшого, Дождем ли, снегом окропи. Октябрь 1973Марианне Вертинской
Выпей со мной, Марьяна, Из моего стакана. Пусть тебе снится Светлая Ницца И заграница, Марьяна. Кошки на мягких лапах, Твой знаменитый папа.Хоронят писателей мертвых...
Хоронят писателей мертвых, Живые идут в коридор. Служителей бойкие метлы Сметают иголки и сор. Мне дух панихид неприятен, Я в окна спокойно гляжу И думаю — вот мой приятель, Вот я в этом зале лежу. Не сделавший и половины Того, что мне сделать должно, Ногами направлен к камину, Оплакан детьми и женой. Хоронят писателей мертвых, Живые идут в коридор. Живые людей распростертых Выносят на каменный двор. Ровесники друга- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »