Обязательно, чтобы она меня обнимала за шею? — Конечно, — ответил я. — Муссолини уничтожил публичные дома. Это ресторан. На девушке было надето гладкое платье. Она облокотилась на стол, скрестила руки на груди и улыбнулась. С одной стороны лица улыбка у нее была привлекательнее, чем с другой, и она все время поворачивала эту сторону к нам. Очарование этой стороны подчеркивалось еще тем, что с другой нос ее был вдавлен, точно он был из теплого воска. Но, в сущности, ее нос не был похож на теплый воск. Он был очень холодный и твердый, только сбоку немного вдавлен. — Я вам нравлюсь? — спросила она Гая. — Он обожает вас, — сказал я. — Только он не говорит по-итальянски.- Ich spreche deutsch,^[1] - сказала она и погладила Гая по волосам. — Гай, поговори с леди на твоем родном языке. — Откуда вы приехали? — спросила девушка. — Из Потсдама. — И побудете здесь? — В этой чудесной Специи? — спросил я. — Скажи ей, что мы собираемся уезжать. Скажи, что мы очень больны и у нас нет денег, — сказал Гай. — Мой друг — закоренелый женоненавистник. Он настоящий немец и ненавидит женщин. — Скажите, что я люблю его. Я сказал. — Перестань болтать вздор, и давай лучше удерем, — продолжал Гай. Девушка обняла его другой рукой. — Скажите ему, что он мой. Я сказал. — Уйдем мы отсюда когда-нибудь или нет? — Отчего вы ссоритесь? — сказала девушка. — Вы не любите друг друга? — Мы немцы, — ответил я с гордостью. — Настоящие немцы с юга. — Скажите ему, что он красивый малый, — сказала девушка. Гаю тридцать восемь лет, и он слегка гордится тем, что во Франции его принимают за путешествующего коммивояжера. — Ты красивый малый, — сказал я. — Кто это говорит? — спросил Гай. — Ты или она? — Конечно, она. Я всего-навсего переводчик. Ведь только потому ты и взял меня с собой. — Хорошо, что это она, — сказал Гай. — А не то пришлось бы нам тут расстаться. — Ну что же. Специя — приятное местечко. — Специя? — спросила девушка. — Вы говорите о Специи? — Приятное местечко, — сказал я. — Это моя родина. Специя — мой родной город, а Италия — моя родина. — Она говорит, что Италия — ее родина. — Оно и видно, что это ее родина. — Что у вас на десерт? — спросил я. — Фрукты, — сказала она. — Есть бананы. — Бананы, пожалуй, можно, — заметил Гай. — Они хоть с кожурой. — Ах, он любит бананы, — сказала девушка. Она обняла Гая. — Что она говорит? — спросил Гай, отворачивая лицо. — Она радуется, что ты любишь бананы. — Скажи ей, что я не люблю бананов. — Синьор не любит бананов. — Ах, — сказала девушка упавшим голосом, — он не любит бананов. — Скажи ей, что я люблю утром холодную ванну. — Синьор любит холодную ванну по утрам. — Не понимаю, — сказала девушка. Сидевший против нас бутафорский моряк не двигался с места. Никто в комнате не обращал на него никакого внимания. — Дайте нам счет, — сказал я. — Нет, нет, останьтесь! — Послушай! — сказал франтоватый молодой человек из-за стола, за которым он писал. — Пускай они уходят, они ничего не стоят. Девушка взяла меня за руку. — Ну останьтесь! Попросите его остаться. — Нам нужно ехать, — сказал я. — Сегодня к вечеру мы должны попасть в Пизу, а если удастся, то и во Флоренцию. Мы можем вечером там поразвлечься. Сейчас еще рано. Мы должны доехать засветло. — Отдохнуть немного — тоже хорошо. — Путешествовать необходимо при дневном свете. — Послушай, — сказал франтоватый молодой человек. — Не трать с ними времени понапрасну. Говорю тебе, они ничего не стоят. Уж я-то знаю. — Подайте нам счет, — сказал я. Девушка взяла счет у старухи, вернулась обратно и села опять за стол. Другая девушка вошла из кухни. Она прошла через всю комнату и стала в дверях. — Не трать с ними времени понапрасну, — сказал опять франтоватый молодой человек недовольным голосом. — Садись и ешь. Они ничего не стоят. Мы заплатили по счету и встали. Все девушки, старуха и франтоватый молодой человек сели вместе за стол. Бутафорский моряк сидел, опустив голову на руки. Пока мы завтракали, никто с ним не заговаривал. Девушка принесла нам сдачу, которую отсчитала старуха, и вернулась к своему месту за столиком. Мы оставили ей на чай и вышли. Когда мы сели в машину, чтобы двинуться в путь, девушка вышла и стала в дверях. Машина тронулась, и я махнул рукой девушке. Она не ответила, только посмотрела нам вслед.

Примечания

1

я говорю по-немецки (нем.)

(обратно)