символ университетского студенчества, который далеко не всем приходился по вкусу. Алек жил в Приречье с осени, и теперь лишь одежда и выговор выдавали в нем чужака. — Погляди. — Алек устремил к окну взгляд темно-зеленых глаз, цветом напоминавших воды, которые несла река под мостом. — Еще идет снег. В такую пору на улице можно и погибнуть. Замерзнуть насмерть. Говорят, это не больно. Становится все теплее и теплее, а потом ты засыпаешь…

— Чуть позже мы можем пойти прогуляться. Вместе. Если кто-то попытается тебя убить, мне лучше об этом знать.

— Зачем?

— Я никому не позволю тебя прикончить, — ответил мечник, — уж слишком я дорожу своей репутацией. — Он зевнул. — Надеюсь, ты хотя бы носишь с собой нож?

— Я потерял его.

— Опять? Ладно, черт с ним. Когда заплатят деньги за поединок, куплю тебе новый. — Сент-Вир встряхнул руками и уперся в стену. — Если я немедленно не лягу спать, я разгуляюсь, а потом весь день буду ходить как пьяный. Спокойной ночи, Алек.

— Спокойной ночи, Ричард, — тихо ответил студент.

В его голосе прозвучала незлобивая насмешка — уже наступило утро. Однако мечник настолько устал, что ему было наплевать на такие мелочи. Сент-Вир повалился на кровать, как обычно положив меч так, чтобы он находился в пределах досягаемости. Перед тем как погрузиться в сон, он успел увидеть вереницу промелькнувших образов: скованный холодом сад, ветви, усыпанные белыми розами и хрустальными шипами, дам с развевающимися волосами в сопровождении кавалеров; шагнувших к нему навстречу противников, сжимающих в руках мечи из сверкающего льда.

Глава 2

К середине дня уже можно было с уверенностью утверждать, что большая часть нобилей Всхолмья успела пробудиться ото сна. Всхолмье гордо возвышалось над остальным городом. Повсюду вздымались дворцы и особняки, временами уступавшие место ухоженным газонам; виднелись вычурные ворота, а в тех местах, где вода в реке была чище всего, — частные причалы. Всхолмье могло похвастаться широкими улицами и хорошими дорогами, построенными специально для того, чтобы по ним могли ездить экипажи нобилей. Обычно обитатели Всхолмья проводили утро в праздности, обмениваясь между собой записками, начертанными на цветной надушенной бумаге, которые знать сочиняла и читала, сидя в нижнем белье за чашечкой шоколада и маленькими хрустящими треугольными тостами (считалось, что после ночных пиров ничего другого есть не следует). Однако после дуэли в саду всем хотелось как можно скорее обменяться мнениями о событиях прошедшей ночи, и у многих не хватало терпения спокойно дождаться ответа на посланные записки, поэтому на улицах Всхолмья в то утро было непривычно многолюдно, а по мостовым грохотали кареты.

Герцог Карлейский оставил город. Насколько удалось узнать, меньше чем через час после поединка герцог покинул празднество, устроенное лордом Горном, и вернулся домой; невзирая на снег, велел заложить экипаж, после чего еще засветло отбыл в свои владения на юге, не сказав никому ни слова. Линч — первый из мечников, вышедший на дуэль против Сент-Вира, умер примерно в десять утра, поэтому не удалось у него уточнить, действительно ли его нанял герцог. Впрочем, поспешный отъезд герцога после поражения Линча свидетельствовал о том, что именно так и было. Сент-Вир же скрылся в Приречье, однако все ожидали, что его наниматель немедленно заявит о себе и своих правах на блестящую победу над герцогом Карлейским. И тем не менее патрон Сент-Вира покуда так и не объявился.

Тем временем лорд Горн никак не мог успокоиться, громко возмущаясь ущербом, нанесенным его зимнему саду, не говоря уже о потере мечника, принадлежавшего его дому, — пылкого Де Мариса. Впрочем, как заметила леди Холлидей в разговоре с герцогиней Тремонтен, негодование Горна было вполне объяснимо. Лорд, вне всякого сомнения, желал извлечь из случившегося наибольшую для себя выгоду, рассчитывая, что горожане надолго запомнят празднество, устроенное у него и вошедшее, благодаря состоявшейся дуэли, в разряд незаурядных. Обе дамы присутствовали на поединке, собравшем сливки аристократического общества, со многими представителями которого герцог Карлейский был в ссоре.

— Ну, наконец-то, — произнесла герцогиня, изящно склонив голову. — Похоже, мы избавились от общества герцога Карлейского на всю оставшуюся зиму. У меня нет слов, чтобы отблагодарить загадочного противника, нанявшего мечника. Герцог — настоящий мерзавец. Ты знаешь, Мэри, как он оскорбил меня в прошлом году? Не знаешь? Ну и ладно, но я тебя уверяю, что такой обиды никогда не забуду.

Мэри, леди Холлидей, ласково улыбнулась подруге. Дамы сидели в залитой ярким утренним солнцем комнате, располагавшейся в особняке семейства Холлидей, и попивали из крошечных чашечек горький шоколад. Обе собеседницы были наряжены в пышные кружевные одежды, отчего женщины напоминали богинь, рождающихся из морской пены. Их волосы тщательно расчесаны и уложены, брови приведены в идеальный порядок. Сквозь кружева то и дело проглядывали кончики ухоженных пальцев, напоминавших розовые ракушки.

— Поэтому, — подытожила герцогиня, — нет ничего удивительного в том, что, наконец, кто-то сильно рассердился и натравил Сент-Вира на этого негодяя.

— Если быть совсем точным, то не на него, — поправила Мэри Холлидей, — Как-никак, герцога вовремя предупредили, и ему хватило времени подыскать мечника, который согласился принять вызов.

— И очень жаль, — проворчала герцогиня.

Леди Холлидей с задумчивым видом подлила в чашки шоколада:

— Интересно, из-за чего же все-таки состоялся поединок. Ежели причина дуэли — пустая забава, то ссору вряд ли стали бы держать в таком секрете. Вспомни предыдущую дуэль несчастного Линча. Тогда старший сын лорда Годвина нанял его сражаться с лучшим бойцом Монтейта — им никак не удавалось выяснить, чья дама краше. Что ж, повод милый, но в тот раз поединок был не насмерть.

— Дуэли насмерть происходят в двух случаях: когда на кон поставлены либо деньги, либо власть.

— А как насчет чести?

— А что эта честь может дать? — цинично поинтересовалась герцогиня.

Леди Холлидей была тихой, стеснительной молодой женщиной и, в отличие от своей подруги, не обладала талантом вести умные светские разговоры. Обычно Мэри говорила негромким голосом, а ее речь отличалась кротостью. Мужчины утверждают, что именно такие качества они ценят в женщине превыше других, но в действительности обычно обделяют обладательниц подобных добродетелей своим вниманием. Однако поговаривали, что брак Мэри с известным в городе аристократом, вдовцом Бэзилом,