благочинного в печке загорелось детское платье, только что повешенное на гвоздь.

К 29 ноября отец Павел составил акт дознания, где, в частности, отмечалось: "При опросе пятнадцати свидетелей-очевидцев все они дали сходные показания". Но незадолго до этого явления прекратились.

Они возобновились 15 декабря "с большой силой и вредом. Одежда в комнатах, кухне и чуланах буквально вся незримо, неслышно и почти однообразно изорвана; у многих приезжающих тоже на глазах рвалась незримо и неслышно. У пристава шинель исстрижена бубновыми тузами (!)… Рвалась одежда приезжих и наша, самый прочный драп". Ни надрезов, ни проколов по тщательном осмотре не оказалось. "Обыкновенными руками так рвать никакие силы не в состоянии", - рассказывал отец Иоанн.

Спасаясь от напасти, он переехал в другое село. Что было дальше осталось неизвестным. Интересно, что в 1901 году действительный член ученого отдела распространения технических знаний Владимирского статистического комитета И. Ф. Токманов в связи с полтергейстом, вспыхнувшим в доме священника Иоанна Соловьева, сообщил: "В конце XVI и XVII веков подобные явления происходили в селе Лыченцы чаще, а в XVIII - реже, что видно из древних документов, сохранившихся в архивах".

Это - не единичный случай, когда полтергейст через десятки и даже сотни лет возвращается на "место преступления".

Весной 1904 года во Владикавказе странные напасти преследовали двенадцатилетнюю Любу Морозову, которая безуспешно пыталась устроиться в няньки. Ее всякий раз прогоняли, поскольку с приходом в каждый новый дом начинались очень неприятные явления: девочку постоянно обрызгивало водой, домашняя утварь сама собой срывалась с места, летала, задала и иногда разбивалась. Такой странный работник не устраивал хозяев, и Люба в конце концов вернулась в дом своего деда. Но странные явления продолжились и там.

Беда, коль полтергейст обрушивается на семью! Даже если ее глава принадлежит к храброму сословию казаков. Последнее имело место в одном из казачьих поселков Томской губернии, где 1 октября 1903 года и доме, принадлежащем казаку Михаилу Флегонтовичу Коновалову, поселился "невидимый разбойник", бесчинствовавший, по крайней мере, вплоть со марта 1906 года.

10 февраля 1906 года Коновалов направил прошение его превосходительству господину атаману 3-го военного отдела Сибирского казачьего войска с просьбой временно, сроком на три месяца, отпустить своего служащего в третьем конном полку сына, казака Матвея Коновалова, в помощь себе для постройки дома на новом месте. Других помощников у него нет: два сына еще малолетние, а восемнадцатилетний Егор "таковой совершенно глупого рассудка слабоумный".

Что же заставило Михаила Флегонтовича переносить обжитой дом на другое место? Вот как он об этом пишет в своем прошении: "С 1-го октября месяца 1903 года у меня из дома какой-то невидимой силой начали похищаться всякого рода вещи, некоторые отыскивались через недолгое время вблизи моего дома изломанными, а остальные терялись вовсе. Взамен утерявшихся мне приходилось в силу необходимости покупать новые. Точно так же и из вновь поступивших вещей невидимый разбойник не переставал таскать". Пришлось казаку продать последнюю скотину, чтобы взамен попорченных или исчезнувших вещей купить новые.

В середине октября 1905 года Коновалов уехал на заработки и в первую же ночь отлучки, пишет казак, когда его жена и дети только что заснули, вдруг в избе поднялись шум и треск: этот невидимый разбойник начал хозяйничать в доме, выбивать окна, бить посуду и прочее. Семья в испуге, не зная, что делать, ушла к соседям. "С этого времени, сообщает Коновалов, - безобразие невидимой силой увеличивалось все более и более, ночью не было возможности тушить огонь, так как без огня разбойник кидает чем бы то ни было; впоследствии дошло до того, что разгромы начали продолжаться и при огне". Пришлось семье временно пожить в других местах, несколько раз в доме служили молебен с приношением святых икон, но ничто не помогало.

Примерно то же самое сообщает и поселковый атаман Данилов в выданном несчастному казаку удостоверении от 10 января 1906 года, с добавлением некоторых подробностей: "Этот невидимый разбойник перешел в другую избу Коновалова, точно т"к же и там повыбил стекла и добил последнюю посуду Коновалова, таковой было уже очень немного, в числе их изломал и, словом, весь измял самовар. Коновалов ушел из дома на квартиру, на квартире с детьми ему очень жить трудно, решился он войти обратно в свой дом, но происшествие это в дому все увеличивалось… Коновалов все-таки ушел из дома на квартиру, отыскивал несколько лекарей по этому делу, таковые ничего не помогли, что я удостоверяю на предмет сведения с приложением казенной печати".

8 января 1906 года поселковый сбор в полном составе ("28 выборных из общего числа 38 человек, имеющих право голоса") и в присутствии поселкового атамана Данилова единогласно вынес приговор по прошению Коновалова "уволить из 3-го полка его сына Матвея Коновалова для поддержки небольшого хозяйства его. Поселковый сбор, - читаем мыв решении сбора, - со своей стороны причину Коновалова признает уважительной, если только со стороны начальства не будет никакого препятствия".

Все эти документы - прошение Коновалова, удостоверение Данилова и приговор поселкового сбора станичный атаман Сазонов 18 марта 1906 года направил атаману 3-го военного отдела Сибирского казачьего войска. К документам была приложена резолюция самого Сазонова: "С представлением настоящей переписки имею честь донести Вашему Превосходительству, что все действия над домом Коновалова, описанные в переписке, действительно продолжались и теперь нередко встречаются, как я в этом удостоверился сам лично в 16 число сего марта". Станичный атаман, как и положено, дорожил своей репутацией и, прежде чем отослать высшему начальству столь необычные документы, пожелал сам убедиться в их правдивости. В чем и расписался.

Чем ближе к событиям октября 1917 года, тем все чаще и чаще в Российской империи наблюдались вспышки полтергейста. Еще в 1910 году журнал "Ребус" в связи с заметной активизацией феномена задавался вопросом: неужели все эти сотни, буквально сотни "нехороших" домов населены злоумышленниками, неплательщиками, желающими таким путем ускользнуть от квартирной платы? Если бы это действительно было так, проблем бы не было! Ведь даже Николаю II в бытность его цесаревичем пришлось соприкоснуться с проделками шумных духов. Правда, это случилось задолго до революции, в 1894 году, но было расценено как очень дурное предзнаменование его царствованию.

В том году, как известно, состоялась помолвка будущего