подойдя к машине, он приказал открыть окно.

— Что тут происходит? — нервно спросил Ле Марр.

— Утколапых ловим, — прорычал погромщик; от его плотной парусиновой рубахи кисло тянуло потом и чесноком. Быстрыми, недоверчивыми глазами он осмотрел салон машин. — А вы их, часом, не встречали?

— Нет, — ответил В-Стивенс.

Вскрыв багажник, бдительный страж проверил и там.

— А вот нам один попался, пару минут назад. — Толстым пальцем он ткнул куда-то в сторону. — Видите красавчика?

Венерианца повесили на уличном фонаре. Обдуваемое легким вечерним бризом зеленое тело крутилось и раскачивалось. Мертвое лицо застыло пятнистой, уродливой маской предельного страдания. Вокруг столба толпилась небольшая группка людей — мрачных, злых, выжидающих.

— Будут еще, — сумел наконец выдавить из себя Ле Марр. Его тошнило от ужаса и отвращения, голос дрожал и прерывался.

— Утколапый убил человека. Нашего, землянина, понял? — Отступив на шаг, погромщик хлопнул ладонью по капоту. — Ладно, проезжайте.

В-Стивенс тронул машину с места. Некоторые из людей, околачивавшиеся рядом с заграждением, успели нацепить военную форму; преобладала смесь синего цвета — Земной Армии и серого — Национальной Гвардии. Сапоги, ремни с тяжелыми пряжками, фуражки, револьверы, нарукавные повязки с крупными буквами КО по красному фону.

— Что это такое? — еле слышно спросил Ле Марр.

— Комитет обороны, — сквозь зубы процедил В-Стивенс. Передовой отряд Ганнета. «Защитим Землю от ворон и утколапых!»

— Но… — беспомощно взмахнул руками Ле Марр. — Разве на Землю кто-нибудь напал?

— Во всяком случае, я о таком не слышал.

— Разверните машину. Возвращайтесь в больницу. Слегка помедлив, В-Стивенс подчинился; через мгновение машина неслась к центру Нью-Йорка.

— Для чего это? — спросил он. — Почему вы решили вернуться?

Ле Марр не слышал, остекленевшими от ужаса глазами он наблюдал за выплеснувшимися на улицы людьми. Мужчины и женщины, по-звериному озирающиеся в поисках жертвы, обуянные жаждой крови.

— Они сошли с ума, — бессильно пробормотал англичанин. — Они звери, скоты.

— Нет, — спокойно откликнулся В-Стивенс. — И все это скоро стихнет, как только Комитет обнаружит, что лишился финансовой поддержки. Сейчас все летит вперед, полным ходом, но скоро передвинут рукоятку сцепления, и эта огромная машина со скрежетом даст задний ход.

— Почему?

— Потому, что теперь Ганнет не хочет войны. Возможно, он начнет финансировать какой-нибудь КМ, «Комитет Мира».

Больницу окружало кольцо танков, грузовиков и тяжелых самоходок. Затормозив у входа, В-Стивенс раздавил окурок. Проезд был закрыт для всех машин. Между танками разгуливали солдаты с автоматами на изготовку; на черных матовых стволах поблескивали следы плохо стертой упаковочной смазки.

— Ну и..? — спросил В-Стивенс. — Что теперь будем делать? Фризер у вас, да и вообще, возвращение — ваша идея.

Ле Марр опустил монету в щель видеофона, заказал номер больницы, а затем сиплым от волнения голосом попросил Вэйчела Паттерсона.

— Где вы? — требовательно спросил Паттерсон. И тут заметил зажатое в руке англичанина оружие, а затем и В-Стивенса.

— Значит, вы его поймали.

— Да, — кивнул Ле Марр, — только я не понимаю происходящего. Что мне делать? — беспомощно воззвал он к крошечному изображению Паттерсона. — Что все это такое?

— Скажите, где вы находитесь, — напряженным голосом оборвал его стенания Паттерсон.

— Хотите, я отвезу его в больницу? — спросил Ле Марр, закончив объяснения. — Может быть, стоило бы… — Вы только не выпускайте фризер. Я сейчас выйду. Экран погас. Ле Марр недоумевающе покачал головой.

— Ведь я пытался вывезти вас отсюда, — сказал он В-Стивенсу. — А вы подстрелили меня. Ну зачем, зачем?! — И тут он вздернулся, поняв ситуацию. Вы убили Дэвида Ангера!

— Совершенно верно, — невозмутимо согласился В-Стивенс. Фризер плясал в дрожащей руке Ле Марра.

— Возможно, мне стоит убить вас прямо сейчас. Или открыть окно и крикнуть этим полоумным, что здесь утколапый.

— Поступайте, как вам заблагорассудится, — пожал плечами В-Стивенс.

Лихорадочные раздумья Ле Марра прервал стук в окно машины; Паттерсон упал на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

— Запускайте мотор, — сказал он В-Стивенсу, — и двигайтесь к выезду из города.

Мельком взглянув на Паттерсона, В-Стивенс включил двигатель.

— С тем же успехом вы можете сделать это и здесь, — сказал он. — Никто и не подумает вам мешать.

— Я хочу выехать из города, — ответил Паттерсон. — Мой персонал проанализировал останки Дэвида Ангера. Они сумели в общих чертах реконструировать этого синтетика.

— О-о?

На этот раз лицо В-Стивенса не смогло остаться бесстрастным.

— Жму руку, — хмуро произнес Паттерсон, протягивая ему ладонь.

— Почему? — недоуменно поднял брови В-Стивенс.

— Меня попросил об этом один человек. Человек, считающий, что вы, венерианцы, проделали великолепную работу.

С мягким урчанием машина неслась по шоссе сквозь вечерние сумерки.

— Денвер — последнее, что у нас осталось, — объяснил В-Стивенс. — Поэтому сейчас там слишком тесно. «Кока-Кола» сообщает, что «комитетчики» начали обстреливать наши учреждения, но Директорат самым неожиданным образом это прекратил. Возможно, под давлением Ганнета.

— Я бы хотел узнать побольше, — сказал Паттерсон. — Не про Ганнета, с ним все ясно. Мне хочется знать, что вы задумали.

— Мы знаем о будущем ничуть не больше вашего, — признал В-Стивенс. Дэвида Ангера никогда не было. Мы подделали документы, создали эрзац-личность, написали историю вымышленной войны…

— Зачем? — спросил Ле Марр.

— Чтобы Ганнет дал задний ход. Чтобы, Осознав опасность, позволил Венере и Марсу получить независимость. Чтобы он перестал разжигать войну ради сохранения экономического ярма, надетого на наши шеи. Согласно мировой истории, заложенной нами в мозг Ангера, Ганнетовская империя, охватившая сейчас десять миров, была разбита и уничтожена. А Ганнет — прагматик; он рискнул бы, имея приличные шансы, но наша история не дает ему ни одного шанса из ста.

— Так что теперь Ганнет не хочет войны, — задумчиво сказал Паттерсон. — А вы?

— Мы никогда ее не хотели, — спокойно ответил В-Стивенс. — Мы вообще не любители таких игр. Свобода и независимость — больше нам ничего не надо; Я не знаю, на что эта война была бы похожа в действительности, но могу себе представить. Ничего, кроме бед, — ни для вас, ни для нас. А дело идет именно к войне.

— Мне хотелось бы получить простые ответы на некоторые простые вопросы, сказал