неожиданно поднялись и двинулись собственным путем. Я видел маму в красном шарфе, и моего дантиста, и бедного Джонни Беста, жившего через улицу. Они наклонились над каноэ, глядя на меня. Кто-то прошептал: «Сжимайте его, ребята, сжимайте». Я видел моего босса и полицейского, которого не узнал. Там была женщина из банка с волосами, заправленными за уши.
Смущенные улыбки, незнакомцы плечом к плечу с незнакомцами. Вот учитель, который был у меня на пятом курсе. «Это вселенная, Роман, — говорит он, — и существует четыре уровня человеческого опыта». Здесь и тот ребенок, который плакал сегодня в самолете, и тетушка Мини, которая умерла во сне; даже тот ординатор, с которым у меня была стычка много лет назад. Все сгрудились вместе. И Джессика Зиппин, благодарение Богу, что ты пришла, никаких плохих чувств, Джессика, снимающая заколку с волос и свободно встряхивающая ими. «Так я намного интереснее», — говорит она.
Их прибывает все больше, некоторые запоздали, лучше поздно, чем никогда, девушка в индийской рубахе (я могу найти место для нее), мой лагерный инструктор — бог мой, как много людей составляют жизнь. О, посмотрите, вот и Саймон, когда он был еще малышом, посмотрите, как он ковыляет по газону в своем подгузнике, пухлые маленькие ручки. Моя мать мягко раскачивает каноэ: Звездный свет, звездный свет, первой звездочки все нет. Я чувствую, как лодка медленно поворачивает в открытое море. Дрейфует, и дрейфует, и дрейфует — до самого Китая.
(обратно)
Глава 13
Должно быть, было уже за полдень, когда я проснулся. Каноэ наткнулось на цепочку мертвых кораллов. Парусная шлюпка качалась на волнах не больше чем в пятнадцати ярдах. Я слышал, как парус хлопает на ветру. Женщина на раскладном стуле по — махала мне с палубы; на ней была красная шляпа, надвинутая на лоб, так чтобы ее не могло сдуть ветром. Она прокричала мне что-то, похоже, это был португальский. На дне лодки было зеленое месиво, над ним жужжали мухи; должно быть, ночью меня вырвало. Я поднял голову над бортом. Густые джунгли скользили со всех сторон. Я вышел из лодки — кораллы поцарапали мне ногу — и двинулся к отмели. Это был густой буш, очень горячий и сырой, и мне пришлось хвататься за ветви и маленькие деревца, чтобы выбраться на берег. Наконец я добрался до вершины. Белая дорога уходила вдоль острова. Я посмотрел в одну сторону, в другую — никаких машин, никаких домов. Но солнце было слишком жарким, жарким до тошноты, и я бросился в тень, упав на все четыре точки. Я лежал клубком, глаза закрыты, и представлял, что я на яхте с женщиной в красной шляпе, что она ведет меня вниз и наливает мне воды. Но каждый раз, как я протягивал руку, чтобы взять стакан, она выливала воду обратно в песок. «Одну секунду, — сказала она. — Подождем, пока остынет». Я сказал: — Все в порядке, правда, давайте какая есть, — но она сказала: «Подождите, еще минутку», подставляя стакан под кран. Мне снова захотелось спать, пилюли бродили в моей крови, словно сироп. Воздух стал прохладнее. Я слышал, как остановилась машина; три голоса, все мужские, раздались прямо надо мой. — Il est crevé, non?[16] У него это есть. Кто-то перевернул меня на спину. Я чувствовал, как они выворачивают мои карманы. Я не открыл глаз. Они сняли мой ремень. Я лежал очень тихо, спрятавшись в своем коконе. Спрятавшись ото всего. — Foutons-le-camp.[17] Я слышал, как автомобиль завелся и тронулся, потом остановился, словно они на секунду задумались. Но потом они уехали. Уже стемнело, когда я проснулся во второй раз. Я двинулся по белой дороге, шатаясь из стороны в сторону. Никогда не испытывал такой жажды, но в поле зрения не было ни одного дома. Дальше по дороге высился маяк. Я думал: я знаю этот маяк, но не могу припомнить откуда. Я продолжал идти; джунгли скрипели и были полны щебета созданий, которых не было видно; луна снова поднялась в небе, словно ее выкатили с помощью блоков. Я продолжал идти и идти, думая: я должен что-то попить. Я уже обходил небольшой угол, когда увидел прямо перед собой желтый дом. Я слышал звон тоненькой струйки; маленький мальчик стоял на крыльце, сощурив глаза от обнаженной луковицы луны. Я помахал, я заторопился, босой, к нему, но он ушел в дом. Я доплелся до дома, ухватился за него и стоял у изножья ступенек, прямо в луче света. Дверь позванивала на ветру. Я мог слышать звук телевизора. Футбол. Я поднялся по грубым деревянным ступеням и постучал в дверь. Я сказал: — Простите. Ответа не было. Я постучал снова, сильнее. Я сказал: — Простите, я ужасно хочу пить, можно мне войти? И тогда я вошел.Примечания
1
Подожду (фр.). (обратно)2
На французский лад (фр.) (обратно)3
Heart — сердце, сердечный (англ.). (обратно)4
Что вы говорите? (фр.) (обратно)5
Жара (фр.). (обратно)6
Никакой мистики (фр.). (обратно)7
Вам туда (фр.). (обратно)8
Хотите есть, месье? (фр.) (обратно)9
Не настолько (фр.). (обратно)10
Так говорят (фр.). (обратно)11
Вот как! (фр.) (обратно)12
Неуместное (лат.). (обратно)13
Ну хорошо, я вас оставлю (фр.). (обратно)14
«Жизнь в розовом свете» (фр.). (обратно)15
Когда он меня обнимает
И тихо говорит со мной,
Я вижу жизнь в розовом свете… (фр.)