Камчатки, Чукотки — богатая, красочная, неповторимая — испокон веков удивляет и восхищает всех, кто живет рядом с ней, изучает ее, осваивает, воспевает (а в наше время должен уже и защищать). История открытия и освоения Дальнего Востока — это многостраничная летопись великого народного подвига, значение которого в общероссийской истории и современности трудно переоценить. Нынешние дальневосточники, достойные продолжатели великого похода «встречь солнца», по праву гордятся своей родословной.

С законной гордостью называют имена своих выдающихся предшественников и дальневосточные литераторы. Еще в семнадцатом веке М. В. Ломоносов воспел в торжественных строфах патриотический порыв «колумбов росских», которые, «презрев угрюмый рок», устремились к неведомым землям, чтобы помочь родной державе «досягнуть в Америку»… Что вдохновило М. В. Ломоносова на возвышенный слог оды? Он был восхищен, прочитав описания странствий и подвигов русских землепроходцев, впервые достигших берегов Амура и северовосточных бухт, проливов и островов.

Драматические перипетии морского похода Семена Дежнева на реку Анадырь, яркие подробности жизни и быта амурских аборигенов, забайкальские злоключения неистового протопопа Аввакума, камчатские «скаски» Владимира Атласова и «Описания земли Камчатки» С. П. Крашенинникова, «Сказание о великой реке Амуре», составленное русским путешественником и дипломатом Н. Г. Спафарием, «Российского купца Григория Шелихова странствования из Охотска по Восточному океану к Американским берегам», «Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, написанное сим последним», «Записки флота капитана Головкина о приключениях его В плену у японцев», «Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России» Г. И. Невельского — эти и другие литературные первоисточники ложились в основу того общественного интереса, который, нарастая и распространяясь, способствовал новым путешествиям на восток, новым географическим и естественнонаучным открытиям, новым книгам.

Мечты и планы, связанные с Дальним Востоком, раздумья и заботы об этой земле и се людях оставили след в творчестве и биографии В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского… Если бы не роковой выстрел, оборвавший жизнь великого Пушкина, в числе творений пушкинской музы наверняка оказалась бы и книга о Камчатке — один из перечеркнутых смертью замыслов… Среди первых «дальневосточных» книг, занявших место в русской литературной классике, — «Фрегат «Паллада» И. А. Гончарова, «На Востоке» С. В. Максимова, «Шаг за шагом» И. В. Федорова-Омулевского, «Остров Сахалин» А. П. Чехова.

У современных дальневосточных писателей — широкое и благодарное поприще. Их творчество опирается не только на достижения русской классической литературы, но еще и на традиции, заложенные их предтечами и земляками — от Крашенинникова и Головнина до Тан-Богораза, Арсеньева, Федосеева… Дальневосточное литературное поприще обеспечено богатством и разнообразием материала, самой жизнью предоставленного писателям для глубокого осмысления и художественного отображения.

К началу двадцатого века дальневосточная тема обозначилась как одно из наиболее самостоятельных и самоценных идейно-тематических направлений в русской реалистической литературе. Острота постановки злободневных социально-нравственных и социально-экономических проблем, стремление к поиску наиболее эффективных способов и путей их разрешения, а отсюда — отчетливо выраженная публицистичность, — вот одна из характерных примет воплощения дальневосточной литературной темы. И здесь же — почти неизменное желание авторов преодолеть провинциальную замкнутость, выйти за рамки чисто региональных интересов и приоритетов. Отдавая свой талант и мастерство любимому краю, создавая яркие образы земляков, писатели-дальневосточники стремятся к тому, чтобы их сочинения достойно вписывались в общероссийский и общесоюзный литературный контекст, чтобы в созданных ими человеческих образах читатели узнавали не только жителей и работников дальневосточного края, но находили бы черты характера и приметы судьбы нашего современника в широком смысле этого слова. Жителя Советской страны. Современника с большой буквы.

Размышляя над страницами книг дальневосточных авторов и пытаясь определить характерные признаки их творчества, известный советский критик В. Сурганов отмечал, что «…писатель-дальневосточник — это само по себе примечательное явление. Для дальневосточных литераторов характерно удивительно острое ощущение очень непростого единства человека и первозданной природы — грозно-величавой в разгуле всех мыслимых на земле стихий, из коих, наверное, все-таки самая могучая и, в отличие от тайфунов, цунами, землетрясений, вулканических извержений и гигантских таежных пожаров, действующая постоянно и труднооборимо — стихия Пространства».

О том, как на Дальнем Востоке усилиями многих талантливых людей утверждались, развивались и обогащались своеобразные формы и традиции литературного творчества, обретая все новые черты, выразительные средства, идейно-тематические и сюжетные особенности, — подробно рассказывается во вступительной статье к первому выпуску биобиблиографического справочника «Писатели Дальнего Востока» (Хабаровск, 1973 г.). В настоящем издании, существенно дополненном новыми сведениями, есть смысл, не повторяя уже сказанного, коротко остановиться на тех переменах, что произошли в литературном процессе на Дальнем Востоке за последние пятнадцать лет.

Этот период, по сравнению с более отдаленными временами, не был особенно плодотворным. Литература, связанная с художественным и публицистическим осмыслением дальневосточной истории и, особенно, современности, не обогатилась масштабными по замыслу и яркими по воплощению произведениями, хотя за эти годы и вышли в свет сотни новых книг — романов, повестей, рассказов, поэм, стихотворений, публицистических очерков, литературно-критических статей, — в большинстве этих книг художественная правда, постижение характеров и обстоятельств не поднимаются выше привычного среднего уровня.

Объяснить это можно многими причинами — как объективного, так и субъективного свойства. Но главная из этих причин заключается, вероятно, в том, что в истории нашего общества пятнадцатилетие от начала семидесятых до середины восьмидесятых годов отмечено знаком застоя, полуправды, деловой и духовной скованности. Неправомерные смещения и провалы в сфере общественных ценностей и критериев привели к массовому, всенародному