говорю. Понимаете ли, самолет — вещь, простите, прожорливая. Ему нужно горючее, запчасти, ремонт. Все это, извините, не дракон на хвосте приносит. Закупается, проводится по такому количеству ведомостей, что бумаги больше, чем того горючего. На каждую гайку есть наряд, печати, подписи. На одну рацию знаете сколько деталей нужно? — Полковнику, кажется, неловко слегка. Прописные истины мистеру Бретту объясняет. — Да и экипаж тоже не из-под холмов выходит и туда же уходит. Личные дела со всеми данными строжайше ведутся. Увольнительные, переводы, обследования, поощрения, взыскания — все записывается… Если вы на одной базе не нашли ничего, значит, на соседней отыщется.
— Армия, — встревает библиотекарь, — это вам не марксистский кружок!
— А откуда вы знаете, как оно в кружке? — язвит ветеринар. Пока их уговаривали не шуметь и не перебивать, мистер Бретт слегка стушевался.
— Я опрашивал бывших военнослужащих… Тоже никто ничего не слышал, — грустно сказал мистер Бретт. — Я понимаю, могут молчать — а, может быть, как раз они и не сталкивались. Но не знаю, как выяснить точно.
— Ну, — улыбается полковник, — не огорчайтесь вы так. Это же проще простого. Выберите какую-нибудь точку, где пресловутый «Асгард» видели недавно. Вот, скажем, те же Пемброк или Ярмут. Узнайте, какая это была модель. Узнайте дальность полета. И получится у вас вот что, — тут полковник Джонсон взял у мистера Бретта его папочку и на обороте какой-то светокопии начертил план. — Вот, допустим, соседняя база, к которой самолет якобы приписан. Вот от сих до сих он, и правда что, может появиться. А вот здесь уже нет — горючего не хватит. Значит, где-то отсюда досюда он и базируется. Понимаете, мистер репортер?
— Да… и техобслуживание проходит. Разве что засекречено, тогда мне никто не скажет. Но зачем засекречивать-то? Летает, с гражданскими сотрудничает…
— Ну, — полковник молодого человека даже по плечу похлопал. — Вы репортер, вам могут и сказать. Собираете материалы для статьи о героизме нашей спасательной службы…
— Идея. Спасибо, сэр… ведь и правда юбилей, можно сказать, на носу. После этого разговора репортер и мистер Гамильтон пропали до середины осени.
1 июня 1940, окрестности Дюнкерка Я Странствующая Наяда. Вестерли, отзовитесь. Прием. Я Асгард. Кто меня слышит? Яхта Вестерли, обстреляна противником, пожар на борту. Прием. Я Посошок. Рад вас слышать, Асгард. Давайте наводку. Прием. Я Асгард. Полторы мили на два часа от вас. Прием. Я Странствующая Наяда. Спасибо. Мы уже под берегом. Прием. Я Посошок. Наяда, не возвращайтесь, мне по курсу. Подберу. Прием. Я Красный-2. Нужны паромы и маломерки. Прием. Я Асгард. Красный-2, к вам идут Светлячок и Странствующая Наяда, ловите позывные. Прием. Я Красный-2. Асгард, спасибо. Что на подходе? Прием. Я Асгард. Посошок и Вайракей. Прием. Я Красный-2. Проходимость? Прием. Я Асгард. 5 и 4,6. Прием. Я Красный-2. Направьте к восточному молу. Прием. Я Асгард. Вас понял, передаю. Прием. – Я Посошок. Красный-3, я возьму 130. Прием. Я Красный-3. Посошок, куда? Прием. Я Посошок. Красный-3, какая вам разница? Прием. Я Красный-3. Посошок, готовьтесь принимать. Прием. – Я Странствующая Наяда. Нужно горючее, не дойдем. Прием. Я Асгард. Наяда, на четыре часа под молом шлюпка с канистрами. Прием. Я Странствующая Наяда. Чья? Прием. Я Асгард. Наяда, откуда я знаю? Прием.
После того, как Энди проверил свои выкладки на завсегдатаях бара на Кингз-роуд, и, разумеется, не был понят никем, кроме городского ветеринара, настоятельно просившего мистера Бретта вскрыть очередной заговор правительства, но зато получил дельный совет от полковника Джонсона, он вновь собрался в дорогу. На этот раз даже редактор газеты был к нему благосклонен — идея опубликовать серию репортажей о спасательной службе пришлась тому по душе, а то, что затея младшего репортера не будет стоить газете ни пенни — вдвойне. Местом начала изысканий был назначен Ярмут. Ярмут же и выбрали базой для дальнейших поездок по побережью, если таковые понадобятся. Поэтому почту свою Энди заранее перевел туда. И не прогадал. На третий день по приезде — в самом Ярмуте и на местных станциях береговой охраны про Асгард, естественно, слышали, но ничего толком не знали, — на главпочтамт пришло письмо: тоненький конверт, плохая коричневая бумага. Государственные учреждения на бумаге экономят всегда, а архивы — втройне. Содержание можно было пересказать в трех словах. Официально гидроплана или самолета с позывным «Асгард» не существовало никогда. А единственный «Асгард» в регистре — это яхта, порт приписки — Дублин. Принадлежит частному лицу, используется для коротких переходов на выходные и вообще ведет себя прилично с тех пор, как умер прежний владелец. Вот раньше список был пестрым — и контрабанда оружия, и рейсы по просьбе военного министерства. Но даже в те бурные времена 16-метровое гоночное судно никак нельзя было принять за гидросамолет. Мистер Гамильтон на бумажку посмотрел и грустно кивнул: — Это мы с вами должны были сразу сообразить. Яхта была, и знаменитая же яхта. И хозяина мы знаем. И я знаю, и вы знаете — и даже покойный Лайтоллер знал, потому что его перед войной в разведку посылали тем же самым маршрутом. «Загадка песков». Энди только рот раскрыл, совершенно недостойным одинокого волка образом. Ведь любимая книжка. И не у него одного. Да он и море полюбил еще в Лондоне — как раз читая о том, как некая яхта шла вдоль побережья северной Фризии… — Да, — продолжил мистер Гамильтон, — и на гидросамолетах автор летал. Так что связь может быть прямой — кто-то мог назвать машину или проект в его честь. И если это 27 год, то понятно, почему не назвали прямо. Тогда ирландские дела у всех еще были на памяти. — А вы знаете, мистер Гамильтон… мне в Пемброке приснилось, — он наскоро пересказал то, что запомнилось. — Удивительно, правда? — Да нет, не удивительно вовсе. Вы, вероятно, помнили что-то, только у вас любимый автор, гражданская война у наших соседей и позывной самолета принадлежали трем разным мирам и в голове днем не увязывались. Это как если бы Винни-Пуха вдруг расстреляли за шпионаж, а он потом воскрес — абсурд же. Ну а во сне все можно.
1 июня 1940, окрестности Дюнкерка Я Красный-3. Посошок, сколько у вас еще места? Прием. Я Посошок. Примем еще полсотни на палубу. Прием. Я Красный-3. Бомбят — сами видите. Не перевернетесь? Прием. Я Посошок. Я был вторым помощником на «Титанике» — и живой. Какие там немцы… Прием. Я Красный-3. Так держать. Прием. – Я Асгард. Ветер с Азорских, небо ясное. Видимость
1 июня 1940, окрестности Дюнкерка Я Странствующая Наяда. Вестерли, отзовитесь. Прием. Я Асгард. Кто меня слышит? Яхта Вестерли, обстреляна противником, пожар на борту. Прием. Я Посошок. Рад вас слышать, Асгард. Давайте наводку. Прием. Я Асгард. Полторы мили на два часа от вас. Прием. Я Странствующая Наяда. Спасибо. Мы уже под берегом. Прием. Я Посошок. Наяда, не возвращайтесь, мне по курсу. Подберу. Прием. Я Красный-2. Нужны паромы и маломерки. Прием. Я Асгард. Красный-2, к вам идут Светлячок и Странствующая Наяда, ловите позывные. Прием. Я Красный-2. Асгард, спасибо. Что на подходе? Прием. Я Асгард. Посошок и Вайракей. Прием. Я Красный-2. Проходимость? Прием. Я Асгард. 5 и 4,6. Прием. Я Красный-2. Направьте к восточному молу. Прием. Я Асгард. Вас понял, передаю. Прием. – Я Посошок. Красный-3, я возьму 130. Прием. Я Красный-3. Посошок, куда? Прием. Я Посошок. Красный-3, какая вам разница? Прием. Я Красный-3. Посошок, готовьтесь принимать. Прием. – Я Странствующая Наяда. Нужно горючее, не дойдем. Прием. Я Асгард. Наяда, на четыре часа под молом шлюпка с канистрами. Прием. Я Странствующая Наяда. Чья? Прием. Я Асгард. Наяда, откуда я знаю? Прием.
После того, как Энди проверил свои выкладки на завсегдатаях бара на Кингз-роуд, и, разумеется, не был понят никем, кроме городского ветеринара, настоятельно просившего мистера Бретта вскрыть очередной заговор правительства, но зато получил дельный совет от полковника Джонсона, он вновь собрался в дорогу. На этот раз даже редактор газеты был к нему благосклонен — идея опубликовать серию репортажей о спасательной службе пришлась тому по душе, а то, что затея младшего репортера не будет стоить газете ни пенни — вдвойне. Местом начала изысканий был назначен Ярмут. Ярмут же и выбрали базой для дальнейших поездок по побережью, если таковые понадобятся. Поэтому почту свою Энди заранее перевел туда. И не прогадал. На третий день по приезде — в самом Ярмуте и на местных станциях береговой охраны про Асгард, естественно, слышали, но ничего толком не знали, — на главпочтамт пришло письмо: тоненький конверт, плохая коричневая бумага. Государственные учреждения на бумаге экономят всегда, а архивы — втройне. Содержание можно было пересказать в трех словах. Официально гидроплана или самолета с позывным «Асгард» не существовало никогда. А единственный «Асгард» в регистре — это яхта, порт приписки — Дублин. Принадлежит частному лицу, используется для коротких переходов на выходные и вообще ведет себя прилично с тех пор, как умер прежний владелец. Вот раньше список был пестрым — и контрабанда оружия, и рейсы по просьбе военного министерства. Но даже в те бурные времена 16-метровое гоночное судно никак нельзя было принять за гидросамолет. Мистер Гамильтон на бумажку посмотрел и грустно кивнул: — Это мы с вами должны были сразу сообразить. Яхта была, и знаменитая же яхта. И хозяина мы знаем. И я знаю, и вы знаете — и даже покойный Лайтоллер знал, потому что его перед войной в разведку посылали тем же самым маршрутом. «Загадка песков». Энди только рот раскрыл, совершенно недостойным одинокого волка образом. Ведь любимая книжка. И не у него одного. Да он и море полюбил еще в Лондоне — как раз читая о том, как некая яхта шла вдоль побережья северной Фризии… — Да, — продолжил мистер Гамильтон, — и на гидросамолетах автор летал. Так что связь может быть прямой — кто-то мог назвать машину или проект в его честь. И если это 27 год, то понятно, почему не назвали прямо. Тогда ирландские дела у всех еще были на памяти. — А вы знаете, мистер Гамильтон… мне в Пемброке приснилось, — он наскоро пересказал то, что запомнилось. — Удивительно, правда? — Да нет, не удивительно вовсе. Вы, вероятно, помнили что-то, только у вас любимый автор, гражданская война у наших соседей и позывной самолета принадлежали трем разным мирам и в голове днем не увязывались. Это как если бы Винни-Пуха вдруг расстреляли за шпионаж, а он потом воскрес — абсурд же. Ну а во сне все можно.
1 июня 1940, окрестности Дюнкерка Я Красный-3. Посошок, сколько у вас еще места? Прием. Я Посошок. Примем еще полсотни на палубу. Прием. Я Красный-3. Бомбят — сами видите. Не перевернетесь? Прием. Я Посошок. Я был вторым помощником на «Титанике» — и живой. Какие там немцы… Прием. Я Красный-3. Так держать. Прием. – Я Асгард. Ветер с Азорских, небо ясное. Видимость