я, если честно, боюсь, поймавшись на внешнем сходстве, отдать тебе ту часть любви и тепла, которая предназначается дочери. Ведь Антонии сейчас труднее всех... Но ничего, все пройдет, мы поможем друг другу и станем большой образцово-показательной интернациональной семьей!

- Вот здорово! - обрадовалась Виктория. - И Максим, и русские, и Йохим, и все-все здешние друзья! Вообразите, что это будет, когда все соберутся вместе... Представляю огромный стол под цветущими деревьями, или, наверно, здесь - над морем. И все сидят вместе - нарядные, счастливые... Много красивых, радостных лиц, таких восторженных, как от победы... Знаешь, как в Большом театре, когда все актеры выходят в финале на поклон, взявшись за руки: герои, злодеи и даже те, кого убили еще в первом акте... Так здорово, рядом с Онегиным - Ленский, Одетта в обнимку с Одиллией, а Демон зла улыбается Принцу! Дождь букетов, крики "браво", аплодисменты...

- А знаешь, что ты забыла? - В уголках глаз Остина брызнули лучики веселых морщин. Это была улыбкой Алексея, задающего дочери вопрос "на засыпку".

- Тех, кто еще родится?... А может, Бемби, Шерри? - гадала Тори.

- Конечно же, все они тоже будут с нами. Но еще - музыка. - Он поднялся и нажал кнопку проигрывателя - Слышишь? Нежно, вкрадчиво, торжественно... Серьезно и бесконечно легкомысленно! Торжественно и победно!... Это вальс, наш бесконечный "Большой вальс!"