декламируя стихи. Сцена дуэли с Вальвером - одна из лучших сцен комедии. Вот она, эта "баллада о дуэли, которую имел поэт де-Бержерак с бездельником одним".

С и р а н о (делая то, что говорит в стихах).

Свой фетр бросая грациозно,

На землю плащ спускаю я...

Теперь же - появляйся грозно,

О, шпага верная моя!

Мои движенья ловки, пылки,

Рука сильна, и верен глаз.

Маркиз! Предупреждаю вас,

Что попаду в конце посылки...

(Обмены ударами шпаг.)

Мне жаль вас! Где вам воевать?

Зачем вы приняли мой вызов?

Куда же вас пошпиговать,

Прелестнейший из всех маркизов?

Бедро? Иль крылышка кусок?

Что подцепить на кончик вилки?

Так решено - сюда вот - в бок

Я попаду в конце посылки!

Вы отступаете? Вот так!

Белее полотна вы стали?

Мой друг! Какой же вы чудак!

Ужель вы так боитесь стали?

Куда девался прежний жар?

Да вы грустней пустой бутылки!

Я отражаю ваш удар

И попаду - в конце посылки!

(Торжественно заявляет.)

Посылка!

Молитесь, принц! Конец вас ждёт...

Ага! У вас дрожат все жилки?

Раз... два... пресёк... три... финта...

(Ударяя, шпагой в бок маркиза.)

Вот!

И я попал в конце посылки!

(Кланяется падающему Вальверу.)

Это красиво. Но, разумеется, мало вероятно, и, ей-богу, жаль, что невероятно. Ибо лучше сразу убить человека, читая стихи, чем медленно и долго увечить его под звуки моральных сентенций.

Этот сумасброд-гасконец любит людей, кто бы они ни были. Он вступается за пьяницу Гижи; он, дворянин, в товарищеских отношениях с трактирщиком-поэтом Рагно; он целует руку продавщицы за буфетом театра почтительно, как руку знатной дамы, и раскланивается с нею, как с герцогиней, благодаря её за пирожок, который она даёт ему, голодному. В XVII веке такое отношение к людям со стороны дворянина совершенно не обычно. Сорвав спектакль в театре и выгнав со сцены актёра Монфлери, он вознаграждает его товарищей, бросив им весь свой кошелёк, и сам остаётся без копейки.

Л е - Б р э (говорит ему).

Ты будешь голодать!

С и р а н о (просто отвечает).

Что ж? Надо всё изведать!

Я должен знать - как тем,

кто никогда не ест,

живётся на земле...

Но при духовной красоте Сирано де-Бержерак - урод. Он любит и страдает, ибо для него не тайна, что он - урод. На его смелом лице вырос огромный, нелепый нос. Де-Бержерак знает, что женщина, которую он любит, не отдаст ему своего сердца. Вот как он жалуется другу Ле-Брэ на свой нос. Ле-Брэ говорит ему:

Иди и вот с таким же жаром

Ей про любовь свою открой.

Сегодня на её глазах недаром

Ты вёл себя, как истинный герой.

С и р а н о.

Ах, не смотри на всё сквозь розовую призму,

Поверь, что этот нос вредит и героизму...

Да, друг мой... иногда случается со мной,

Что в сад какой-нибудь я забреду весной...

Всё тихо... В небе звёзд сверкает рой алмазный,

И этот бедный нос, огромный, безобразный,

Вдыхает с жадностью апреля аромат...

И странные мечты вдруг у меня забродят...

Я вижу - парочки, обнявшись нежно, ходят

И, залиты луной, о чём-то говорят

И упиваются сиренью...

Тогда я думаю: ужели и ко мне

Не суждено слететь такому упоенью?

В мечтах забудусь я... И вдруг... гигантской тенью

Несчастный профиль мой я вижу на стене...

Прощай, иллюзия! Я счастлив был - во сне!

И на этой канве - на страданиях красивой, благородной и пылкой души, заключённой в уродливую внешность, на страданиях благородного среди пошлости - Ростан написал свою прекрасную, весёлую и трогательную комедию, колоритную, остроумную вещь. Излагать её содержание последовательно я не стану: в ней фабула - не главное, главное в ней - её герой, сумасброд-гасконец.

Вся пьеса наредкость красива и остроумна. Как она переведена - это видно по приведённым обильным выдержкам. И я не откажу себе в удовольствии привести ещё одну, большую, сплошь сотканную из острот и ярко рисующую как характер героя, так и талант автора.

Маркиз Вальвер хочет сострить над носом Сирано. Он делает это так: фатовато подбоченясь, подходит к гасконцу и говорит ему:

Послушайте... ваш нос... ваш нос... ваш нос... велик ужасно.

С и р а н о (спокойно).

Да, ужасно.

Вальвер не находит ни слова ещё и преглупо смеётся.

С и р а н о.

Как видите, я это перенёс.

Что ж дальше? Ничего? Напрасно.

Я откровенно вам скажу,

Вы... были не красноречивы...

Нет, не шутя, я нахожу,

Что лучше пошутить могли вы.

Всё время изменяя тон,

Могли не пощадить вы носа,

Могли сейчас со всех сторон

Коснуться этого вопроса.

Так, например, - задорный тон:

- О, если б нос такой мне дан был провиденьем,

То ампутации подвергся б тотчас он..

Тон дружеский и с лёгким сожаленьем:

- Наверно, вам мешает пить ваш нос

И наполняет чашку вашу,

Хотите, закажу я вам большую чашу?

Тон описательный:

- Да это пик! Утёс!

Мыс? Что я - не мыс, а полуостров целый!

Тон любопытный и несмелый:

- Позвольте вас спросить, что это за предмет?

Чернильница или футляр для ножниц?

...Тон щёголя: - Ага! Всегда поклонник моды,

Я вижу, изобрёл ты вешалку для шляп...

Удобно, слова нет, и класть не надо в шкап!

...А вот - наивный тон: - Прекрасный монумент!

Когда для обозрения свободен он?

Тон недоверчивый: - Оставьте ухищренья!

К чему шутить со мной?

Отлично знаю я, что нос ваш наклейной!

А вот вам тон умильный:

- Какою вывеской чудесною и стильной

Для парфюмера мог ваш нос служить!

Почтительный: - Давно ль, позвольте вас спросить,

Вы этой башнею владеете фамильной?

Осыпав маркиза градом своих острот, Сирано заключает свой урок нахалу:

Вот, сударь, что б могли вы мне наговорить,

Когда б хоть каплею рассудка обладали,

И то - едва ли:

Вы не успели б рта раскрыть,

Как замолчали б моментально.

Сам над собой шутить я господин,

Но, если вздумает другой шутить нахально,

Я замолчать его заставлю в миг один!..

Знать себе цену в ту эпоху придворного раболепства - крупное достоинство для человека. Знать себе цену всегда хорошо бы для каждого из нас, уметь постоять за себя - необходимо нам, отчаянно необходимо во дни холопства, растления духовного, теперь, когда достоинство человека ценится, право же, не выше, чем ценилось оно тогда, во времена де-Бержерака и Мольера, - великого Мольера, который принужден был пресмыкаться пред пустоголовыми маркизами. В героической комедии Ростана есть много уроков зашиты своего "я". В центре этой пьесы стоит гордая фигура храбреца-поэта, - стоит и громко, звучно поёт:

Дорогу гвардейцам гасконским!

Мы дети одной стороны,

И нашим коронам баронским,

И нашим мечам мы верны...

Дорогу, дорогу гасконцам!

Мы юга родного сыны,

Мы все под полуденным солнцем

И с солнцем в крови рождены...

Это, знаете ли, страшно хорошо - быть рождённым