- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (121) »
Владимир Захаров Водяной гиацинт
Захаров Владимир Евгеньевич родился в 1939 году в Казани. Академик РАН, директор Института теоретической физики им. Ландау (в Черноголовке). Лауреат двух Государственных премий в области физики. Живет в Москве и по нескольку месяцев ежегодно преподает в США. Постоянный автор нашего журнала.Кукушонок
Я кукушонок в утреннем гнезде,
Кругом галдят, как в иностранной школе,
Я поднял клюв к тоскующей звезде,
Я голоден. Я полон сил и воли.
Где мой отец, где мудрость не из книг?
Где матери-защитницы объятья?
А сестры где? Где щебетанье их?
Где шумные доверчивые братья?
Тоскует молча белая звезда,
Чуть видная сквозь облачные дымы,
В мученьях бьется красная звезда,
Страдания ее неисследимы.
Я — кукушонок. Скверную игру
Вы, ближние, играете со мною.
Я на любом дворе не ко двору,
Я жду — пусть встанет солнце ледяное.
В море странствий
Душа моя изготовилась совершенно
Отправиться в бесконечное море странствий,
Она построила себе нечто
Из улыбок школьных подруг,
Из пустых бутылок, выпитых вместе с друзьями,
Из водяных гиацинтов[1],
Затянувших зеленою сетью
Тропические пруды.
Вот я лечу по Луизиане:
Слева и справа,
Как бревна,
Торчат из воды крокодилы,
На корягах лежат
Грациозные черепахи…
Нечувствительно въеду я
В бескрайнее море странствий —
Вот тогда и понадобится ЭТО,
С любовью построенное из взглядов детей,
Из свежераспиленных досок,
Из запчастей для дрянного автомобиля,
Переплетенное и соединенное вместе
Водяным гиацинтом,
Который есть самый жадный до жизни
Сорняк.
Уже выведены специальные рыбы —
Они питаются водяным гиацинтом,
Их потом продают на базарах.
Надеюсь, они не встретятся мне
В неизведанном море странствий,
Иначе на чем будет держаться
Мое утлое плавательное средство,
Построенное из справедливых упреков жены,
Из несправедливой ругани продавщиц в магазинах,
Из гениальной живописи
На стенах моей квартиры,
Скрепленное, укрепленное водяным гиацинтом,
У которого такие
Невзрачненькие цветы.
Разыскивается…
Разыскивается собака, неизвестно где зарыта,
Стареющей графини серебряное корыто,
Ныне, присно, а теперь и всегда
Будет разыскиваться закатившаяся звезда.
Разыскивается тигр, ставший тигром бумажным,
Гимн с текстом бодрым и авантажным,
С музыкой — чтоб успокаивала и вела!
Разыскивается новая метла.
Разыскивается мантия, что не вся молью побита,
Разыскивается душа у бандита,
Разыскивается рак, свистнувший на горе,
Организаторы взрывов домов в сентябре.
Разыскивается то, что плохо лежало,
Разыскивается правосудия неподкупного жало,
Рай, что был от нас на расстоянии руки,
И блаженной памяти
Полные сладких надежд деньки.
Разыскивается теорема, что заменит нам аксиому,
Разыскивается истина, что сбежала ночью из дому,
В чем была, упрямица, в том и ушла.
Пропадет, плохи ее дела.
Да что ее разыскивать, вон она ковыляет,
Каждый поговорит с ней, кто пожелает,
В рваном платье, в дырявом платке,
А осенний ветр хлещет жгутом по реке.
Разговор с птичкой
Почему бы не поговорить с птичкой,
С этим присевшим на куст бурьяна
Маленьким кардиналом
Ярко-красной расцветки, —
Значит, самец!
Эй, парень!
Каково тебе там, среди дикой природы?
Впрочем, дикой ее
Можно назвать только условно,
Ты живешь
На задах американских коттеджей,
В эвкалиптах,
Где царствует аризонский ветер,
Во дворах,
Где хозяйничают собаки.
С диким лаем
Бросаются они на заборы,
Если рядом проходит
Малахольный редкий прохожий.
Я всегда боюсь, что собака
Вырвется и укусит.
Если, птичка, такое случится,
Я подам на хозяина в суд
И выиграю процесс:
Я ведь в Америке, а не в России,
Здесь правосудие очень серьезно.
Да, да, именно так!
Уймитесь вы, скептики, мнимые патриоты.
Впрочем, я хотел поговорить с птичкой,
Маленьким кардиналом,
Но уже не получится — улетел.
Ты и я
Ты хоть и не ешь белены,
Но пьянствуешь с отцом панночки,
Сотником тем иль хорунжим,
И тебе снятся
Здоровые мужские сны
С бабами, с автомобилями,
С огнестрельным оружием.
И ты учишься
Водить вертолет,
И уже давно
Научился слалому,
А когда Хома Брут
Попадет в переплет,
Скажешь: ну
Не повезло малому.
Вот эскимос
В свой садится каяк,
Едет туда, где тюленей немало,
А я, диссидентам
И декадентам свояк,
Читаю роман «Голубое сало».
Целый день мучаюсь,
Как шерстобит,
Имея в своих мечтах Индию,
Но судьба совершает кульбит —
Я попадаю
В страну Мурлындию.
А там украшена
Граффитями стена
И стоят
Три модерные грации,
Там, на окраинах
Моего сна,
Все кошки мяучат
Об эмиграции,
И всходит общая
Над всеми луна,
И все во сне
Набираются силушки,
Но все-таки краешки
Моего сна не хотят
Превращаться в крылышки.
Зазеркалье
В Зазеркалье вторгается Время, и вот
Там, где воды беспечные стыли,
Равнодушный, надменный, безжалостный флот
Рассылает разбойные кили.
В Зазеркалье вторгается Время, и вот,
Насмотревшись на прелести эти,
Я пускаю на волю свой крохотный плот —
Где-то есть мое место на свете!
Вспоминаю последние школьные дни,
Тех подруг незабвенные чары,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (121) »