Откудова — интерес?

Люди кажутся донельзя хрупкими, а их внезапное социальное благополучие, сродственное благолепию, представляется необязательной роскошью. Одинокий король проигрыша Клеман Матье добился единственной в жизни победы — создал упоительный подростковый хор, но на пике успеха был низринут в пропасть, уволен завистливым директором Рошеном, отброшен к своему прежнему унынию.

Из высокой каменной темницы благодарные подростки посылают ему бумажных голубей. Трогательно прощаясь, красиво поют те песни, которым научил их он, но этот приступ благодарности ничего не меняет. Всего лишь одна монтажная склейка — и вот уже Клеман Матье по ту сторону ограды. Клеман Матье не вернется. Хотя казалось бы: чего проще?

Обещая неотвратимость перемен, здесь пугает именно механический ритм. И перемены, будьте покойны, случаются не в лучшую сторону: мы же не в Голливуде! “Потерпев неудачу на всех жизненных направлениях, я все-таки был уверен, что худшее впереди” — ключ, программный слоган, девиз.

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

Это фильм о том, что люди живут вместе и только поэтому река времен не всесильна.

(2) Как всегда, первостепенное значение имеет правильный выбор протагониста. Невнимательный зритель решит, что протагонист — учитель музыки Матье. Этот зритель сильно ошибется и ничего в фильме не поймет. На деле главный герой — Пьер Моранж, в прошлом воспитанник интерната, а ныне — музыкальная звезда мирового уровня. Авторы педалируют его первенство и так и эдак.

Фильм начинается с панорамного изображения победительных Соединенных Штатов, где то ли живет, а то ли гастролирует великий Моранж. Таким образом задается точка отсчета, ведь сегодня кино — это голливудская поэтика, американские правила игры. А вся прочая синефилия — малотиражное баловство, факультатив. В сущности, неудача .

Телефонный звонок из Франции: у Моранжа умерла мать. Короткий фрагмент концерта, и вот уже дирижер на родине, у ее гроба. Новая склейка, и без малейшего промедления следует очередной квант информации: в гости к Моранжу заявляется его давний товарищ по интернату — постаревший, поседевший Пипино. Пипино приносит коллективное фото детей с педагогами, а после, выполняя волю учителя музыки, Клемана Матье, дарит Моранжу тот самый заветный дневник. И дирижер начинает чтение: “Уже потерпев неудачу на всех жизненных направлениях…”

В финале картины именно Моранж перехватывает повествовательную инициативу у Клемана Матье, коротко досказывая то, что случилось впоследствии с ним самим, с его матерью, с Учителем, с Пипино.

Это фильм про то, как мальчик становится мужчиной, про инициацию.

(3) Итак, интонация картины — это интонация гениального, гиперуспешного дирижера Пьера Моранжа, и ничья иная. В самом начале нам дают почувствовать, насколько непроста его жизнь и как утомительны его многочисленные гастроли с концертами. Так, значит, и механический ритм повествования обусловлен социальной психологией Моранжа? Безусловно.

Это именно психика Моранжа, выбившегося из грязи в князи, актуализирует проблематику “успех/неуспех”. В самом начале авторы не случайно “склеивают” Моранжа с американской панорамой, с символикой американского флага. С позиции своего нынешнего успеха Моранж вглядывается в прошлое, но не находит там никакой “поэзии” — только намеки, полунамеки. Лишь несбывшиеся обещания.

Моранж с неизбежностью взыскует “геройства и престижа”, а находит в прошлом одних неудачников! Вот почему все линии досадно обрываются и вот отчего скороговорка. Для приличного человека, взобравшегося на вершину социальной пирамиды, навязчивая неудачливость близких людей нестерпима. Великая и страшная картина Николаса Роуга про искусство памяти так и называлась: “А теперь не смотри!”

Лента “Хористы” вовсе не сентиментальна, как может показаться зрителю, неверно выбравшему протагониста, то бишь ракурс зрения и доминирующую интонацию. Напротив, это весьма жесткая работа про то, что за социальный успех приходится платить слишком дорого.

(4) У некоторых зрителей моя интерпретация фильма может вызвать протест. Такие зрители посчитают мою версию неправомерным усложнением. Зря.

В отличие от писателей, композиторов или рисовальщиков, кинематографисты не контролируют свои произведения полностью. Они всего лишь силятся делать некоторую работу по определенным правилам, но в результате оказываются много мельче и своей задачи, и своей работы. В конечном счете кино — это бурный поток коллективного бессознательного и социального воображаемого. Так сказать, Янцзы и Хуанхэ в одном флаконе.

Если фильм задевает нас по-настоящему, мы, чтобы не утонуть, вправе интерпретировать его сколь угодно решительно.

(5) Едва учитель музыки Клеман Матье заявляется в интернат, его стращают именно тихоней Пьером Моранжем. Объясняют: мальчик внешне спокойный, но тем более опасный. Мы некоторое время ждем от Пьера хулиганских проявлений, но их нет как нет! Ничего удивительного, ведь фильм — его собственный внутренний монолог. Все события отфильтрованы сознанием Пьера, прошлое зачищено в его собственных интересах. Пьер — молчаливый, застенчивый, честолюбивый красавчик, а не хулиган!

Однако среди детей есть еще более молчаливый и еще более загадочный ребенок — некий Пипино. Его родители погибли в годы немецкой оккупации. Но ребенок проявляет редкостное упрямство. С нетерпением ожидает каждого субботнего дня. Убегая с занятий, прилипает к интернатским воротам. Мальчик убежден, что именно “в субботу” его навсегда заберет Отец.

Пипино — самый затюканный, самый неуспешный, самый безнадежный. К примеру, лишь два ученика не проявили никакой способности к пению и остались за пределами хора. Первый, Корбен, окажется вором. Второй, бесталанный Пипино, добьется своего и таки дождется Отца.

Ключевая оппозиция картины тщательно замаскирована. Эта оппозиция “Пьер Моранж — Пипино”. Все остальные линии, включая линию учителя музыки Клемана Матье, на поверку оказываются вспомогательными!

Эта картина гораздо, гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Но до разгадки ее загадки еще далеко. Вперед!

(6) Обманных второстепенных сюжетов много. Допустим, конфликт учителя музыки гуманиста Матье с директором интерната, циником и карьеристом Рошеном. Матье самым очевидным образом воплощает лучшие качества, Рошен — худшие. Матье подступает к детям с