дорожном костюме, Бернардо, Фабьо.
Динарда
Бернардо
Фабьо
Динарда
Бернардо
Динарда
Бернардо
Динарда
Бернардо
Динарда
Фабьо
Бернардо
Фабьо
Бернардо
Фабьо
Бернардо
Фабьо
Бернардо
Динарда
Фабьо
Динарда
Бернардо
Динарда
Бернардо
Динарда
Фабьо
Динарда
Бернардо
Фабьо
Бернардо
Динарда
Бернардо
Фабьо
Бернардо
Фабьо
Бернардо
(Динарде)
Динарда
Бернардо
Динарда
Фабьо
Глядите: трое молодцов
Возникли вмиг из пены белой.
Мне море так осточертело,
Что я скалу обнять готов.
Земля нам, людям, мать родная.
Кто кормит нас, как не она?
А поглотить могла волна!
Нет, выплыл бы дельфин, играя,
И не спеша, как на плоту,
Унес бы вас в одно мгновенье.
Как некогда певца за пенье,
Он спас бы вас за красоту.[11]
Спаслись мы от стихии водной,
Но здесь что делать нам, когда
В карманах наших лишь вода?
Служить.
Кому?
Кому угодно.
И здесь, как и в любой стране,
У короля нужда в солдатах.
Ходить то в латах, то в заплатах?
Нет, это дело не по мне.
Уж лучше на лакейской кляче
Трястись за кем-нибудь вослед.
Я не затем рожден на свет.
Все служат так или иначе.
Все служат?
Служат!
Как же так?
Король — в величии и славе,
Двором и королевством правя;
Сеньоры — остриями шпаг,
Отвагою и безрассудством,
Послушливым дубовым лбом
Иль тихим вкрадчивым словцом,
Угодничеством, лизоблюдством;
Священник — тем, что он для нас
Благоговейно служит мессы,
Министр — державы интересы
Отстаивая каждый час.
Пером скрипучим писарь служит,
Тяжелым топором палач,
Мечом солдат, ланцетом врач,
Коль кто-нибудь вдруг занедужит,
Судейский — тем, что от него
Влетает честному и вору;
Ремесленник — слуга сеньора,
Мужик — идальго своего;[12]
Жена прислуживает мужу,
Отцу помощник сын родной,
Отец — башмачник, и портной,
И булочник для них к тому же.
И каждый смертный принужден
Быть самому себе слугою.
Свою особу беспокоя,
Ее послушно кормит он.
Лишь Диоген, как вам известно,
Не услужая никому,[13]
Провел весь век свой, и ему
Жилось отлично в бочке тесной.
Все это так. Но одного
Хочу: чтоб не был в подчиненье
(Ведь правил нет без исключенья)
Никто из нас ни у кого.
Испанцы мы! И если случай
С отчизною нас разлучил,
Он, значит, здесь нам поручил
Ее десницей стать могучей,
Иль вздумал нас преобразить
В три новых пáсолнца на небе.
Вот истинных испанцев жребий!
Он прав.
Должна судьбу решить
Загаданная мной монета.
Кто вытащит ее — сеньор,
А те, кто проиграет спор,—
Его пажи.
Иду на это.
Мы оперим приставкой дон
Счастливца имя. Хоть и бедный
Деньгами, славою наследной
Зато он будет наделен.
Живя подобно всем сеньорам,
Он сможет с вице-королем
Обедать за одним столом
И пышный соблюдать декорум,
А там и дружбу завести
С богатою сицилианкой,—
Так верной картой бьют по банку.
Испанец у судьбы в чести!
Не так ли?
Ты, заметить смею,—
Толедец с головы до ног.
Уж не какой-нибудь сморчок.
Отлично! Ведь куда сложнее
Пред негодяем спину гнуть,
Чем сотворить простое чудо —
На три шара поставить блюдо.
Но одного не позабудь:
Едва мы от чужого взора
Укроемся, как вновь втроем
Мы вместе и едим и пьем,
И вновь нет слуг и нет сеньора.
Согласен.
Кончим уговор.
Вот у меня здесь три реала.
Три разных?
Да.
Скажи сначала,
Какой даст право с этих пор
Сеньором быть.
Гляди: вот старый
Кастилец. Это серебро —
Валенсианское добро,
А третий родом из Наварры.
Кастилец, коль на то пошло,
Выигрывает.
Сердце сжалось…
Тьфу! Мне Валенсия досталась!
Проспорил.
Да, не повезло!
Тяни тогда.
А ты?
Мне третий
Останется.
Вот, господа!