стран, о нравах турков.
Когда ужин подошел к концу, Хобсон сказал:
— Вам нужно сегодня лечь пораньше, ваша светлость. Завтра вам предстоит долгий путь, а вечером, наверное, еще и прием в доме ее светлости. Вам будет утомительно поддерживать светские разговоры после того, как последние четыре дня вы проводили в обществе лишь одной дамы.
Он вышел прежде, чем герцог успел что-либо ответить, а Альдора засмеялась:
— Уверена, вы будете скучать по Хобсону, когда уедете в Лондон.
— Он поедет со мной, — отозвался герцог. — Он всегда меня сопровождает.
Альдора удивилась.
— Просто я заранее отправил его на яхту, чтобы он все приготовил к моему приезду. Я собирался провести здесь несколько дней после скачек.
— Я и не знала, что Хобсон всегда вас сопровождает.
— Иногда он бывает ужасным занудой. Но я без него не могу.
— Уверена, он будет о вас заботиться и не позволит наделать глупостей, которые повредили бы вашей руке.
— Интересно, получится ли это у него лучше, чем у вас? — задумчиво произнес герцог.
В это время они услышали всплеск воды. Это бросили якорь. Предполагалось, что до завтрашнего дня судно простоит здесь.
— Ну что ж, мне пора спать, — сказал герцог. — Как говорит Хобсон, впереди у меня долгое, утомительное путешествие. Я надеюсь, вы поймете меня правильно, Альдора, если мы попрощаемся прямо сейчас.
— Да, конечно, — быстро ответила девушка.
— Хобсон разбудит вас и подготовит все необходимое.
Вы можете положиться на Хансона, он будет вас сопровождать, пока вы не увидите свой дом.
— Благодарю вас.
Герцог улыбнулся:
— Конечно, вы оба будете вооружены. Но, говорят, молния не бьет в одно дерево дважды. Да и не каждый день на дорогах встречаются грабители.
— Надеюсь!
— Хансон расскажет мне, как вы доехали. Боюсь, мы с вами больше не сможем остаться наедине и спокойно поговорить об этом.
Альдора молча кивнула.
Герцог осторожно, чтобы не побеспокоить раненую руку, поднялся.
— Мы когда-нибудь еще… увидимся? — спросила Альдора.
— Полагаю, на балах или великосветских приемах и Лондоне, — отозвался герцог. — Маркиза вряд ли захочет пригласить меня еще раз, так что на следующий год я, вероятно, остановлюсь в Гудвуд-Хаусе. — Потом он тихо добавил:
— Надеюсь, мы оба сохраним об этом путешествии добрые воспоминания. Но нам обоим лучше сохранить все случившееся в тайне.
Герцог улыбнулся и сказал:
— Ну что же, Альдора, давайте прощаться. Спасибо за то, что спасли мне жизнь. Вы вели себя храбро, я никогда этого не забуду.
С этими словами герцог неожиданно привлек ее к себе, наклонился к ней и нежно поцеловал в щеку.
Альдора от неожиданности остолбенела, а герцог еще крепче привлек ее к себе и поцеловал в губы.
Это было и удивительно, и в то же время так естественно, что девушка даже не пыталась высвободиться.
Ее губы были мягки и неопытны, а его — настойчивы и требовательны.
Она почувствовала, как теплая волна поднимается внутри нее, и ощутила такой восторг, которого не испытывала никогда прежде.
Казалось, солнечный свет окутал ее с головы до ног.
Это было так замечательно, так чудесно! Такого она не представляла себе даже в мечтах.
Солнечный свет и музыка. Вот с чем была сравнима эта не ведомая ей ранее волна наслаждения.
Прежде чем Альдора успела опомниться, герцог отпустил ее.
— До свидания, Альдора, — повторил он. — Берегите себя, И вышел.
Альдора слышала, как скрипнула дверь его каюты.
И в этот момент, словно откровение свыше, на нее снизошло сознание того, что она любит этого человека.