жизни.

Я наклонился над брюнетом, расстегнул воротничок рубашки и приложил ладонь к его левой груди.

Потное тело было ещё теплым, но сердцебиение не прощупывалось.

Я достал фонарик, приподнял парню веки и посветил узким лучиком прямо в глаза. Глаза был остекленелые, и зрачки оказались не одинаковые и круглые, а разного размера, яйцеобразные.

— Ну и? — поинтересовался Стэн.

— Мертв.

— Но смерть произошла недавно.

— Верно. Минут пять назад — не больше. Он ещё теплый, как мы с тобой.

— И конечно, никаких признаков насилия, — Стэн покачал головой. Круто.

— Мда…

— Может, сердечный приступ?

Я уже было кивнул, но тут присмотрелся к его лицу повнимательнее. То, что при тусклом освещении верхнего света в салоне «линкольна» показалось мне поначалу легким солнечным загаром, оказалось кое-чем иным.

— Я это понимаю таким образом, — говорил тем временем Стэн. — Он с это девицей занимался известным делом на заднем сиденье. Но отжимания оказались для него слишком тяжелой нагрузкой, сердчишко у парня не выдержало, а девица вдруг поняла, что лежит под трупом. Ну и у неё крыша поехала. Да в такой ситуации у любого поедет. Она выползает из-под этого амбала, выбегает из машины, подлезает под дверь — она её просто не сумела поднять выше — и дает стрекача по улице…

Я выпрямился.

— Пожалуй, это близко к истине.

— Близко-близко… — обиделся Стэн. — Может, спорнем?

— Ты знаешь, мне сначала показалось, что у него лицо загорелое, Стэн. Но это не загар. Он отравился угарным газом.

Стэн ни слова не говоря подошел к мертвому и внимательно изучил его лицо.

— Будь я проклят… — пробурчал он.

— Угарный газ не имеет ни цвета, ни вкуса. — продолжал я. — Если бы мы не подняли дверь гаража, то сейчас могли бы уже лежать тут рядышком с ним.

— Так быстро?

— В таком тесном гаражике двигатель «линкольна» за считанные минуты может выбросить угарный газ в смертельной концентрации.

— Но дверь гаража была все-таки приоткрыта. Разве эта щель не создавала достаточную вентиляцию?

— Нет. Ветра сейчас нет и влажность воздуха повышенная. Так что эта щель нас бы не спасла.

— Но он, смотри-ка, наглухо заперся в машине. Может быть, он рассчитывал, что так выхлопные газы не попадут в салон?

Я покачал головой.

— Я думаю, он и машину закрыл и печку включил из-за девчонки.

— Как-как?

— Ну да, сегодня вон какое холодное утро. А голая девица в такую погоду быстро могла озябнуть.

— Верно. И печка у него включена была. Я почувствовал жар со спины, когда мы этого бедолагу выволакивали.

— Да, и вот ещё что. Похоже, он был сильно поддатый и мало что соображал. Ежегодно тысячи пьяных водителей точно так же погибают у себя в гаражах.

— Что-то я никак не возьму в толк. — недовольно протянул Стэн.

— Что именно?

— Ну сам подумай. На заднем сидении парень и девушка. Они только что потрахались вдоволь, а может ещё только собирались — как вдруг мужик откидывает копыта. Улавливаешь?

— Улавливаю и с нетерпением жду развития версии, — ответил я. — Итак?

— Итак, скажи мне, как могло случиться, что парень умер, а девица нет?

Я пожал плечами.

— Тут может быть масса объяснений. Ну, например, различная выносливость организма. Один человек может безболезненно принять дозу яда, смертельную для другого человека.

— Да, но чем крупнее человеческая особь, тем большее количество яда может организм переварить. Верно?

— В общем, да.

— Ну вот оно твое различие. Этот здоровяк раза в два крупнее девицы. Это же элементарно.

— А может он страдал анемией. — предположил я. — Если он…

— Это он-то анемией? Да ты взгляни на этого бугая!

— Внешность обманчива, Стэн, — не согласился я.

— Но не настолько же! Давай выкладывай свою версию!

— Ну, если он сильно поддал, да ещё и накурился перед этим… Э, погоди-ка, Стэн. Я вот вспомнил, что нам говорил наш инструктор в полицейской академии. Насчет тяжелых физических упражнений, которые сжигают кислород в мышечных тканях.

— Вот-вот. Ты попал в самую точку, Пит. Если то, чем он занимался с голой малышкой, не было тяжелыми физическими упражнениями, то хотел бы знать, что это такое, — оживился Стэн и хитро взглянул на меня.

— Да, пожалуй, ты меня теперь убедил.

— Еще бы! И если он там на заднем сиденье занимался бодибилдингом, а девица под ним, можно сказать, лежала-отдыхала — чего же удивляться, что он вырубился, а она нет.

— Одно возражение!

— Какое?

— А что если не она лежала под ним, а он под ней?

Стэн вздохнул.

— Ну тогда мы в тупике.

Я подошел к «линкольну», распахнул все четыре дверцы, достал сумочку и заглянул внутрь. В ней лежала компакт-пудра, губная помада, носовой платок, ключи, четыре бумажки по доллару и — никаких документов. Я сложил все обратно в сумочку и пошарил в бардачке. Ничего.

— Выверни у него карманы, Стэн! — попросил я. — А мне пока надо тут осмотреться.

Гараж построили в те времена, когда автомобили у нас были в высоту чуть ли не такие же, как и в длину. Расстояние между бамперами блестящего новенького «линкольна» и стенами гаража было не меньше фута. Аренда этого гаража, подумал я, обходится хозяину автомобиля недешево. Этот индивидуальный гараж находился в районе, где полезная площадь ценилась больше всего.

Ту я поймал себя на том, что уже довольно давно в моих ушах стоит глухое урчание, как мне показалось, доносившееся откуда-то из глубины здания — либо сбоку, либо позади гаража. Работал то ли генератор, то ли электромотор, которому срочно требовалось заменить щетки. Обойдя автомобиль сзади, я наконец заметил узкий дверной проем в углу левой стены и понял, что урчание доносится именно оттуда.

Я включил карманный фонарик, вошел в дверной проем, нащупал выключатель, зажег верхний свет и осмотрелся. Я очутился в крошечной и тем не менее полностью оборудованной слесарной мастерской. Все инструменты и станки, в том числе и батарея довольно дорогого электрооборудования, разложенного на верстаке, вкупе с молоточком и наковаленкой слева, были настолько малы, что на первый взгляд казались уменьшенными моделями настоящих слесарных инструментов.

И повсюду — на верстаке, на полочках, на полу — были разложены миниатюрные рыцарские доспехи.

Я немного разбираюсь в доспехах, потому что однажды мы расследовали дело об ограблении частной коллекции средневекового оружия. И я сразу понял, что эти десяти — и двенадцатидюймовые модели явились результатом кропотливого труда умельца высшего класса. Изделия были необычайно красивы и изящны — точные, филигранно выполненные до мельчайших деталей,