Калужской губернии, настоящий, с визами - гостевой израильской и транзитной турецкой. Вот бумаги на Исака, что принадлежит тебе и со всеми необходимыми ветеринарными визами. Все подлинное. В твоей губернии чиновники недорого берут, но делают все, как надо. А это бумаги от Патриархата Московского, что ты есть паломник. Пойдешь с Исаком в Баку вот по этому адресу. Спросишь Абдуллу. Он мой сослуживец по Афгану. Проводит тебя до границы, поможет купить все, что нужно. Гражданскую одежду, припасы на дорогу и все такое прочее. Думаю, на границе ихней, то есть, азербайджанской, никакой охраны нету. Так что паспорт с визами предъявишь туркам. Дашь небольшой бакшиш. Одну бумажку. С них хватит. Абдулла же тебе укажет, к кому тебе нужно будет обратиться на той стороне. Тебя проводят до Измира. А там уж на пароход погрузитесь. И - до самой Хайфы. Пехом через Сирию и Ливан не ходи. И не думай даже. И Исака потеряешь, и тебе яйца оторвут, как узнают, куда ты направляешься. Денег тут тебе хватит. Еще и год-два сможешь без боюсь прожить в Святой Земле, если захочешь. Вот тебе ещё деньги, - достал пачку. - Передашь Гутману. Пусть спокойно учится. Хватит небось на учение. И нехай не думает, что тут одни только падлы и жлобы остались. Хороший он мужик, стойкий. С таким можно ходить в разведку. Ну вот и все." - "А ты куда же? Обратно в часть?" - "Не, Варфоломеев. Я уволился из этой нашей сраной армии. Поеду в Россию, займусь коммерцией. Льготы у меня как никак есть. Начальный капитал - вот он. Думаю, что это ещё и не вся моя доля из нашего общего всенародного капитала. Так что угрызений совести не чувствую. И ты также мысли, Варфоломеев. И Исак, и гроши эти - только малая толика того, што тебе положено. Будь здоров. Молись за меня и за нашу Россию".

И прапор Харченко обнял Иоанна Денисовича, подошел ко мне, похлопал своей тяжелой рукой по крупу, как тогда, в моем детстве, когда впервой меня увидел и сказал: "Прощай, Исак. Довези Иоанна Денисовича до места назначения в целости и сохранности".

Потом он сел в свой джип и уехал на север.

На востоке заалел горизонт. Море совсем упокоилось. Иоанн Денисович забрался ко мне меж горбов, я встал, и мы отправились в неблизкую дорогу, на юг, в Святую Землю, к моей милой Кэмэл.

1998, Киев