тихонько потрогал её своей большой лапищей, она открыла глазки, точно спрашивая: "Где я?.. Я жива?" И вдруг, как бывает с трусишками, когда опасность миновала, пришла разом в отличнейшее настроение, вскочила на задние лапы и забарабанила передними по его носу...

Она долго играла с ним, прыгала через него и теребила, забегая с разных сторон, и, едва ему стоило поднять лапы, падала навзничь от страха, что он её нечаянно раздавит. А затем снова принималась веселиться и играть.

Набегавшись, она подошла к его миске с нетронутой едой и стала есть. Солёный долго смотрел на неё, потом подошёл и, опустив голову, в первый раз попробовал и начал есть ненавистную рабскую похлёбку.

Люди считали его опасной, бешеной, злой собакой и даже миску с пищей подталкивали к нему издали палкой, а он глухо ворчал, с ненавистью глядя на палку,

Время шло, и он стал тупеть и глупеть от неподвижной, однообразной жизни. Часами он следил за сороками или мухами, гулявшими у него перед носом. Привык много спать, и сны ему снились тоже скучные и ленивые.

По утрам иногда прибегала черноглазая собачонка поиграть. Очень редко украдкой пробирался во двор мальчик, которому было строго-настрого запрещено подходить к злой собаке. Пёс снисходительно принимал кусочки печенья, которые тот подбрасывал ему издали. Он чувствовал к нему симпатию. Мальчик был ничего себе, но всё-таки щенок. Пёс считал себя гораздо старше, опытнее и сильней этого человеческого детёныша...

Лунными ночами тоска охватывала его с особенной силой. Он вдруг просыпался, чувствуя себя прежним - весёлым, сильным и свободным, и вдруг вспоминал, что он прикованный, вялый и отупевший цепной пёс.

Вдалеке однотонно шумело море, о чём-то тревожно напоминая. Горло у него начинало сжиматься. Он принимался скулить и потихоньку подвывать, подняв морду к сияющей в вышине круглой пустынной луне.

Как-то мальчик пробрался к нему во двор, только что вернувшись с купания. На плече у него было мокрое мохнатое полотенце.

И тут мальчик, которого каждый день стращали, что, если он подойдёт к собаке, та отгрызёт ему руку, разорвет на кусочки и съест, сделал глупость, в которой было больше смысла, чем во всей мудрости взрослых. Он, смеясь, дал понюхать собаке полотенце, сел рядом с ней на корточки и ласково стал гладить по голове.

- Купаться? Да?.. Купаться? -- спрашивал мальчик, и в ответ пёс с такой силой бил хвостом его по плечам, по лицу, что тому приходилось, смеясь, отворачиваться, закрываясь руками.

Мальчик взялся за ошейник и попытался отстегнуть карабин, державший цепь. Но пружина была слишком тугая, а пальцы у мальчика слабые. Тогда он влез верхом на Солёного и, нагнувшись, стал расстёгивать ошейник. Он дёргал его без конца, тянул обеими руками за ремень, но собака ему мешала, нетерпеливо дёргаясь. И вдруг ошейник упал, звякнув цепью.

Солёный осторожно переступил границу истоптанного лапами круга, дальше которого он не мог двинуться. Он сделал прыжок, и цепь не дёрнула его назад, не сдавила горло.

Деревья, дом, стена, плиты двора-всё, что было доступным ему миром, никогда не сдвигавшимся с места, всё вдруг сдвинулось. Он увидел дорожку, закрытую все эти месяцы для него углом дома. Увидел деревья с другой стороны и, чтобы не сойти с ума от радости, как бешеный стал носиться, описывая круги по двору.

Мальчик стоял, хлопал в ладоши и хохотал от удовольствия, глядя на него.

Потом Солёный промчался вдоль всей ограды, сшибая и ломая всё на своём пути, и влетел обратно во двор.

Мальчик, решив, что пёс уже достаточно побегал, поднял ошейник и стал его звать к себе. Солёный искоса на него бросил быстрый взгляд, с разбегу взлетел на помойку, с неё вскочил на стену - и исчез.

...После многомесячного отсутствия "Кама" снова держала курс на иностранный порт, где когда-то потерялся Солёный пёс.

Новой собаки на борту не было. Чтобы после такого выдающегося пса, как Солёный, брать обыкновенную собачонку? Никто из команды об этом и слышать не хотел.

Если кто-нибудь заводил речь, что Солёный может ещё найтись в порту, все его высмеивали, доказывая, что такие номера только в кино бывают. Ясное дело, пропала собака, так нечего и болтать?

Теперь, когда, по общему мнению, пса уже не было в живых, в воспоминаниях матросов он стал ещё более необыкновенным, умным и хорошим.

Мартьянов - тот прямо заявлял, что только Солёный отучил его от неположенных выпивок, а стенгазета только после немного поддержала.

На ночных вахтах в тихую погоду, когда время особенно долго тянется, Мартьянов в кругу товарищей любил замысловато рассуждать о жизни человеческой и собачьей.

- В доисторическом разрезе я себе эту картину представляю в таком виде,говорил он, вздыхая и долго затягиваясь папиросой. - Когда-то человек вёл войну не на жизнь, а на смерть против всякого зверья. А зверушки в те времена были моё почтенье! Зубастые, когтистые, рогатые да ещё и ядовитые, черти! Птички летали, может быть, чуть поменьше молодого бегемота. Тюкнет клювиком будь здоров!

Матросы слушали, улыбаясь, и Мартьянов продолжал рассуждать:

- И все они так и норовили человека слопать, загрызть или затоптать. А человеку куда податься? Зуб у него мелкий. Когтей нет. Бодаться нечем. Вот он думал-думал, может быть, десять тысяч лет и наконец додумался - смастерил себе топорик с кремешком на конце палки и стал ото всего света отбиваться этим паршивеньким топориком.

И в эти тяжёлые для человека времена произошло то, что именно собака одна из всех зверей почему-то примирилась с человеком. Перешла на его сторону и заключила договор: стоять друг за друга, вместе охотиться и защищаться от всех зверей... Нечего ухмыляться: договор!.. А что этот договор неписаный, тому есть объяснение: что собаки, что люди в те времена одинаково неграмотные были... Так вот, в тяжёлые времена собака стала другом человека. И сейчас всякий знает, что собака - человеку друг. Факт. А вот насчёт того, друг ли человек собаке,- это ещё вопрос открыт... Представим себе, к примеру, такую картину, что вдруг самые разумные существа на земле - это собаки, а мы, люди, при них так, в "друзьях", вроде собак существуем... Значит, такая картина: сторожевые люди дворы собакам охраняют, охотничьи людишки на охоту их сопровождают, пастушеские человеки барашков пасут и так далее. А мелкие комнатные человечки для забавы на задних лапках подачку выпрашивают... И в виде особой благодарности за всё это каждый барбос имеет право пхнуть сапогом под брюхо или посадить на железную цепь, словно какого-нибудь каторжного преступника средних веков... Нет, братцы, я бы на их месте не спешил бы признавать таких друзей.

Итак, после того, как единодушно вся команда пришла к