собрать деньги для открытия института во Франции. Так была собрана значительная сумма, и Гурджиев смог купить исторический замок Приере на Авоне, рядом с Фонтенбло. Там в 1922 году он открыл свой Институт.

Успенский нашел работу в Приере очень интересной, но не принял приглашений Гурджиева поехать туда и жить там, поскольку он не понимал направления работы и чувствовал элементы нестабильности в организации Института. Однако он был в Приере в тот день в январе 1924, когда Гурджиев с несколькими учениками уезжал в Америку, что очень напомнило Успенскому отъезд из Ессентуков в 1918. Вернувшись в Лондон, Успенский объявил, что отныне его работа будет осуществляться абсолютно самостоятельно.

Записи, сделанные на встречах Успенского с 1921 по 1947 год составляют основную часть рукописей, подаренных библиотеке Йельского университета. "Четвертый путь" состоит из дословно переданных отрывков этих рукописей, но потребуется еще несколько томов, чтобы охватить весь объем, даже несмотря на то, что некоторое количество страниц было утеряно со времени публикации этой книги в 1957 году.

Успенский не разрешал спрашивать о Гурджиеве, если только вопросы не были необходимы для понимания природы школы и Четвертого Пути - его принципов, правил, методов и происхождения. Следующий разговор происходил на встрече четвертого ноября 1937 года:

Успенский: Гурджиев дал мне много новых идей, которых я не знал, и он дал мне систему, которую я не знал раньше. Я знал о школах, потому что я путешествовал и искал школы 10 лет. У него была необычайная и совершенно новая система. Некоторые ее фрагменты можно кое-где найти, но они не связаны и не соединены, как в Системе. А некоторые вещи, особенно относящиеся к психологической стороне, были полным откровением. И тоже по многим другим направлениям. Для меня это было значительным доказательством того, что эта система не та, которую человек может встретить каждый день. Я уже успел встретиться с достаточным количеством школ, чтобы иметь возможность судить об этом.

Вопрос: Вы никогда не спрашивали Гурджиева о происхождении системы?

Успенский: Мы все спрашивали по 10 раз в день и каждый раз получали разные ответы.

Вопрос: Вы спрашивали Гурджиева, почему он давал разные ответы?

Успенский: Да.

Вопрос: Что он отвечал?

Успенский: Он говорил, что никогда не давал разных ответов.

Вопрос: Возникало ли у вас когда-либо сожаление, о том что вы вообще встретились с Гурджиевым?

Успенский: Никогда. Отчего? Я очень много получил от него. Я всегда был признателен себе, что после первого вечера спросил его, когда я смогу увидеться с ним в следующий раз. Если бы я не спросил, я бы сейчас здесь не сидел.

Вопрос: Но вы написали две великолепные книги.

Успенский: Это были только книги. Я хотел большего. Я хотел чего-то для себя.

Вопрос: Откуда происходили школы, которые дали начало школе Гурджиева?

Успенский: Можно понять, что откуда-то из Центральной Азии. Но что это было, я не знаю. Гурджиев дал несколько описаний, и одно из них было очень интересным и возможным. Вы должны понять то положение: после революции исчезла возможность поехать в эту страну. Если бы жизнь была нормальной, я бы поехал туда и попытался найти эту школу, но при том, что было тогда, попасть туда не было никакого шанса. А сейчас возможно, что все исчезло. Одна из школ, которую он описал, была рядом с Кашгаром в китайском Туркестане. Но с тех пор там была война, и возможно, что сейчас от школы ничего не осталось, если там и была школа.

Успенский однажды заметил, что он обнаружил, что в его руках оказались начатки школы, и похоже на то, что сам он не искал подобной ответственности. Он говорил людям, которые хотели прийти на его встречи, что не может быть гарантии в том, что они найдут то, что ищут, и что они получат ожидаемые результаты. Он предупреждал, что Четвертый Путь сопряжен с большими опасностями и риском, потому что эта Система оставляет человеку много свободы. Сознание и Воля не могут быть созданы в системе ограничений.

В ретроспективе, долгий период с 1924 по 1934 год, когда Успенский не позволял работе развиваться, был связан, возможно, с его пониманием принципов школьной работы, один из которых состоит в том, чтобы обучить значительное количество людей, которые смогут взять на себя часть ответственности за возрастающее число новичков. Когда в 1934 году началось расширение, Успенский написал ряд вводных лекций, которые могли читаться в новых группах. Благодаря классической дисциплине вопросов и ответов, вновь приходящие люди могли открыть относительность своего понимания и то, как оно может быть расширено через следование предложенным указаниям.

Новичков заранее предупреждали об условиях, которые они должны будут принять: они не должны говорить о том, что услышат своим родным или друзьям, плата взиматься не будет, по крайней мере пять лекций потребуется на то, чтобы понять, хочет человек продолжать или нет. Комната, в которой встречались группы, вмещала только пятьдесят человек, и это создавало чувство совместного усилия, которое было необычным для людей, незнакомых друг с другом. Там существовало дополнительное чувство близости к Успенскому. Пожалуй, самым заметным на любой встрече была неожиданная новизна того, что слышал человек, и не важно, сколько уже он ходил туда. Вопросы могли охватывать всю сферу человеческих занятий и интересов, и спрашивающий мог быть исключительно хорошо осведомлен в предмете своего вопроса, но ответ Успенского всегда содержал что-то новое.

Расширение работы было не только сопряжено с новыми требованиями; оно позволило возникнуть большему количеству возможностей и способствовало улучшению организации. В 1935 году в 20 милях от Лондона были куплены дом и ферма: здесь поселились некоторые из старых учеников Успенского, а в конце недели на выходных здесь создавали условия для практической работы группы из ста человек. В 1938 году в Лондоне был найден более вместительный дом; в доме была мастерская, вмещавшая 300 человек. Приобретение этого дома позволило основать Историко-Психологическое Общество, что дало работе внешнюю форму, а двери - медную табличку. Устав, Цели и Организация Общества, написанные Успенским, представляют очень интересный документ. Он писал в версии Фрагментов 1926 года:

Система ждет своих работников. В ней нет такой мысли и утверждения, которые не требовали бы и не допускали дальнейшего развития и совершенствования. Но на пути обучения людей для этой работы существуют большие трудности, поскольку обычного интеллектуального изучения системы совсем недостаточно; и очень мало людей из тех, кто способен работать данными методами,