государственного секретаря не пропали для императора совершенно бесследно, и в его решении сыграть роль конституционного монарха в Царстве Польском отчасти могло сказаться влияние на него Сперанского, но и там либеральное настроение государя быстро охладело и привело его к мерам произвольным и противоречащим конституции; финляндский сейм после 1809 г. не был созван ни разу, выработка, по приказанию государя, нового конституционного проекта Новосильцевым не имела никаких последствий.
В плане государственных преобразований Сперанского не трудно с современной точки зрения найти немало недостатков, но хотя и никак нельзя согласиться с мнением С. Н. Южакова и М. П. Погодина[173], считавших Сперанского человеком гениальным, все же нельзя не признать за ним очень большого таланта. По моему мнению, во всей первой половине XIX века в России были в сущности только два выдающихся своими талантами человека среди государственных деятелей в официальной сфере: Сперанский и Киселев. Неудача политической реформы по плану Сперанского при Александре I и неудача ограничения крепостного права по плану Киселева в значительной степени объясняются тем, что обоим им пришлось опираться на столь шаткую опору, как воля самодержца. Это поняли декабристы, но им, для осуществления своих замыслов, приходилось возлагать надежды лишь на войско и военные поселения, — время для сознательной поддержки со стороны народа тогда еще не наступило. Сперанский, конечно, не был героем и в период своего наибольшего влияния, но все же он не оказался и настолько гибким человеком, чтобы скрывать свое неудовольствие, когда увидел, что на осуществление преобразовательных планов мало надежды, а это ускорило его падение.
В. Семевский
Вид церкви в с. Быкове, Марьино тож, по Коломенской дороге, расстоянием от Москвы 25 верст. Рис. 1804 г.
онец XVIII века и начало XIX века имеют первостепенное значение в экономическом развитии России. Происходило разложение натурально-хозяйственного уклада; в стране развивалась промышленность, усиливалось денежное обращение в зависимости от увеличения оборотов по внешней и отчасти внутренней торговле; начало формироваться сельскохозяйственное предпринимательство, поднимались споры о выгодности и невыгодности крепостного труда в связи с новыми условиями хозяйства. Все эти явления экономической жизни приходится учитывать при изучении эпохи 1812 года. С одной стороны, в руководящих классах общества, в особенности, купечества были на руках довольно большие капиталы, что дало возможность проявить свое усердие в войне путем пожертвований — впрочем, по размерам не всегда соответствовавших тому патриотическому жару, с которым обыкновенно о них говорилось. С другой стороны, развивавшийся международный товарообмен отвел России определенное место на европейском рынке, и всякое сокращение последнего должно было повлечь разорение заинтересованных лиц.
Ткачихи (Венецианов)
Во второй половине XVIII века национальная индустрия быстро шагнула вперед. При вступлении на престол Екатерины II насчитывалось всего 984 фабрик и заводов, а в год ее смерти 3.161. Правда, в начале царствования Екатерины II правительство, в своей экономической политике отступив от начал Петра и его преемников, державшихся охранительной таможенной политики, склонилось в сторону экономического либерализма. Но создававшийся малоблагоприятный для страны торговый баланс вызвал падение вексельного курса и принудил правительство перейти к системе запретительных тарифов, почти уничтоживших всякую конкуренцию со стороны европейских фабрикатов.
Переход в сторону запретительной системы — не только результат тяжелого финансового положения правительства и следствие необходимости немедленно поднять вексельный курс: приходилось при этом учитывать и международное положение — борьбу с французской революцией. Накладывая большие пошлины на европейские фабрикаты, а большинство предметов роскоши совершенно запрещая для ввоза в страну, правительство наносило удар французской торговле, видя в таможенной политике верное средство для борьбы с революцией на экономической почве. Отсюда и идет ряд запретительных мер по отношению к Франции. Такой же политики по отношении к Франции держался Павел I. Правда, под конец своего царствования в силу новой международной комбинации, Павел разрешил было свободный ввоз французских товаров, что грозило убить многие отрасли национальной индустрии, запретив в то же время вывоз каких бы то ни было товаров из «российских портов»; применение последней меры должно было убить наш экспорт: разорились бы не только оптовики-торговцы, но и дворяне предприниматели, ставшие поставщиками сырья на европейский рынок. Но этот революционный указ не был приведен в действие. На другой день по его опубликовании Павла не стало, а его преемник отменил указ отца. Вполне понятно, почему купечество и дворянство, как наиболее заинтересованные в развитии нашего экспорта, приветствовали бурными восторгами вступление на престол Александра.
Новый государь теоретически был противником запретительной политики, но в общем таможенная политика его правительства почти осталась без перемен, если не считать некоторых распоряжений, отменявших нелепые стеснительные меры его отца. Так, было отменено запрещение вывоза товаров, снято запрещение на привоз в Россию некоторых фабрикатов, как-то: фарфора, фаянса и друг, запрещенных указами 1800–1801 гг. Но это была только одна сторона таможенной политики. В другом отношении, в ней не могло быть резкой перемены правительственного курса — молодому правительству приходилось учитывать и плохое состояние государственного бюджета и низкий курс ассигнаций[174], что, в конце концов, в промежуток времени от 1803–1807 гг. заставило повысить пошлины на некоторые фабрикаты, уменьшив таковые на полуобработанное сырье, напр., бумажную пряжу. Таможенная политика правительства изменилась после Тильзитского мира в связи с переходом к континентальной системе[175], сократившей нашу экспортную торговлю и вызвавшей разорение оптового купечества и крупнопоместного дворянства. Принятая под давлением Наполеона система вела государство к
Вид церкви в с. Быкове, Марьино тож, по Коломенской дороге, расстоянием от Москвы 25 верст. Рис. 1804 г.
V. Хозяйство в России в начале XIX в. Прив.-доц. В. И. Пичета
онец XVIII века и начало XIX века имеют первостепенное значение в экономическом развитии России. Происходило разложение натурально-хозяйственного уклада; в стране развивалась промышленность, усиливалось денежное обращение в зависимости от увеличения оборотов по внешней и отчасти внутренней торговле; начало формироваться сельскохозяйственное предпринимательство, поднимались споры о выгодности и невыгодности крепостного труда в связи с новыми условиями хозяйства. Все эти явления экономической жизни приходится учитывать при изучении эпохи 1812 года. С одной стороны, в руководящих классах общества, в особенности, купечества были на руках довольно большие капиталы, что дало возможность проявить свое усердие в войне путем пожертвований — впрочем, по размерам не всегда соответствовавших тому патриотическому жару, с которым обыкновенно о них говорилось. С другой стороны, развивавшийся международный товарообмен отвел России определенное место на европейском рынке, и всякое сокращение последнего должно было повлечь разорение заинтересованных лиц.
Ткачихи (Венецианов)
Во второй половине XVIII века национальная индустрия быстро шагнула вперед. При вступлении на престол Екатерины II насчитывалось всего 984 фабрик и заводов, а в год ее смерти 3.161. Правда, в начале царствования Екатерины II правительство, в своей экономической политике отступив от начал Петра и его преемников, державшихся охранительной таможенной политики, склонилось в сторону экономического либерализма. Но создававшийся малоблагоприятный для страны торговый баланс вызвал падение вексельного курса и принудил правительство перейти к системе запретительных тарифов, почти уничтоживших всякую конкуренцию со стороны европейских фабрикатов.
Переход в сторону запретительной системы — не только результат тяжелого финансового положения правительства и следствие необходимости немедленно поднять вексельный курс: приходилось при этом учитывать и международное положение — борьбу с французской революцией. Накладывая большие пошлины на европейские фабрикаты, а большинство предметов роскоши совершенно запрещая для ввоза в страну, правительство наносило удар французской торговле, видя в таможенной политике верное средство для борьбы с революцией на экономической почве. Отсюда и идет ряд запретительных мер по отношению к Франции. Такой же политики по отношении к Франции держался Павел I. Правда, под конец своего царствования в силу новой международной комбинации, Павел разрешил было свободный ввоз французских товаров, что грозило убить многие отрасли национальной индустрии, запретив в то же время вывоз каких бы то ни было товаров из «российских портов»; применение последней меры должно было убить наш экспорт: разорились бы не только оптовики-торговцы, но и дворяне предприниматели, ставшие поставщиками сырья на европейский рынок. Но этот революционный указ не был приведен в действие. На другой день по его опубликовании Павла не стало, а его преемник отменил указ отца. Вполне понятно, почему купечество и дворянство, как наиболее заинтересованные в развитии нашего экспорта, приветствовали бурными восторгами вступление на престол Александра.
Новый государь теоретически был противником запретительной политики, но в общем таможенная политика его правительства почти осталась без перемен, если не считать некоторых распоряжений, отменявших нелепые стеснительные меры его отца. Так, было отменено запрещение вывоза товаров, снято запрещение на привоз в Россию некоторых фабрикатов, как-то: фарфора, фаянса и друг, запрещенных указами 1800–1801 гг. Но это была только одна сторона таможенной политики. В другом отношении, в ней не могло быть резкой перемены правительственного курса — молодому правительству приходилось учитывать и плохое состояние государственного бюджета и низкий курс ассигнаций[174], что, в конце концов, в промежуток времени от 1803–1807 гг. заставило повысить пошлины на некоторые фабрикаты, уменьшив таковые на полуобработанное сырье, напр., бумажную пряжу. Таможенная политика правительства изменилась после Тильзитского мира в связи с переходом к континентальной системе[175], сократившей нашу экспортную торговлю и вызвавшей разорение оптового купечества и крупнопоместного дворянства. Принятая под давлением Наполеона система вела государство к