заметил я. - Тебе не обязательно ждать меня.

Она положила мне руку на плечо и чмокнула в щеку.

Замечательная это вещь - поцелуй шестнадцатилетней дочери. Не сравнимая ни с чем на свете.

- Но, папа, - произнесла Джини, - ты же знаешь, как я люблю ездить в школу с тобой.

Я усмехнулся, догадываясь, что она немного обманывает меня. Тут уж ничего не поделаешь. Мне это нравилось.

- Ты ждешь меня лишь потому, что я разрешаю тебе вести машину, поддразнил я Джини.

- Не забывай, папа, что я без ума от твоего автомобиля с откидным верхом, - парировала она; ее карие глаза смеялись.

Я взглянул на Мардж. Она смотрела на нас с еле заметной улыбкой на губах. Она знала, чем все закончится.

- Что мне делать с этой девчонкой? - сказал я с наигранным отчаянием.

Продолжая улыбаться, Мардж ответила:

- Теперь уже поздно что-либо исправлять. Придется тебе ехать с ней.

Я залпом выпил кофе и встал.

- О'кей, - сказал я.

Джини посмотрела на меня с улыбкой.

- Я принесу твои пальто и шляпу, папа.

Она побежала в прихожую.

- Вернешься рано, Бред?

Я посмотрел на Мардж.

- Не знаю. Может, задержусь, чтобы обсудить с Крисом заказ сталелитейщиков. Постараюсь освободиться поскорей.

Она поднялась и, обойдя стол, подошла ко мне. Наклонившись, я поцеловал ее в гладкую нежную щеку.

Она подставила губы. Я поцеловал их.

- Не переутомляйся, мистер.

Она улыбнулась.

- Обещаю, мэм.

Со двора донесся гудок автомобиля. Джини уже выкатила машину из гаража. Я направился к двери. У порога обернулся и посмотрел на жену.

Она провожала меня улыбкой.

Я улыбнулся в ответ.

- Знаете, мэм, будь я на двадцать лет моложе, я бы, наверно, сделал вам предложение.

Глава 2

Я шел по дорожке к автомобилю. Вокруг меня умирал октябрь. Я провожал его с сожалением. Это было мое время года. Кто-то предпочитает зелень июня, а я люблю багрянец и золото осени. Эти цвета удивительным образом действуют на меня.

Наполняют жизненной силой.

Остановившись возле машины, я уставился на Джини. Она улыбалась, глядя на меня.

- Зачем ты опустила верх? - спросил я, надевая лежавшее на сиденье пальто.

- Что за удовольствие ездить на таком авто с поднятым верхом? запротестовала она.

- Но, милая, - произнес я, садясь рядом с дочерью, - уже осень; лето закончилось.

Не успев ответить мне, она включила скорость и поехала. Затем произнесла:

- Не будь старым занудой, папочка.

Я едва сдержал улыбку. Поглядел на Джини. Она сосредоточенно управляла машиной. Я увидел розовый кончик языка, высунувшийся в тот момент, когда Джини выруливала на улицу. В этом месте у нее всегда был такой вид.

Она надавила педаль газа, и я почувствовал, что автомобиль набирает скорость. Бросил взгляд на спидометр. К концу квартала мы уже ехали со скоростью сорок миль в час; стрелка продолжала ползти вправо.

- Полегче, милая, - предупредил я.

Джини на миг оторвала взгляд от дороги и посмотрела на меня. Ее глаза говорили мне больше, чем она смогла бы выразить словами. Я почувствовал себя стариком, виновато прикусил язык и уставился на ленту асфальта.

Через несколько секунд мое настроение улучшилось.

Джини была права. Что за удовольствие ехать в таком автомобиле с поднятым верхом? Есть необъяснимая прелесть в езде по загородной дороге, мимо пламенеющей осенней листвы, под ясным небом, раскинувшимся над твоей головой.

- Что ты подаришь маме к юбилею, папа? - прозвучал неожиданно ее голос.

Я посмотрел на дочь. Глаза Джини по-прежнему следили за дорогой. Я еще не думал об этом.

- Не знаю, - признался я.

Она бросила на меня быстрый взгляд.

- Тебе пора определиться с этим вопросом, - сказала Джини с тем практицизмом, который типичен для женщин, когда речь идет о подарках. Осталось меньше месяца.

- Да, - пробормотал я. - Надо поразмыслить.

У меня родилась идея.

- Может быть, ты знаешь, что бы ее порадовало?

Дочь покачала головой.

- Нет, ломай голову сам. Просто мне стало любопытно-Отчего? - спросил я.

Интересно, какие мысли таятся в этой хорошенькой маленькой головке.

Остановив машину перед светофором, она посмотрела на меня.

- Неважно.

Ее рот медленно растянулся в улыбке.

- Я подумала, не приедешь ли ты домой с букетом, купленным в последний момент.

Я почувствовал, как краска заливает мое лицо. Я не предполагал, что ее юные глаза подмечают так много.

- Мне никогда не удается придумать, что бы ей подарить.

Она посмотрела на меня.

- Неужели у тебя совсем нет воображения, папа?

Я смутился.

- Погоди, Джини. Я - очень занятый человек. Не могу думать обо всем. К тому же у мамы есть все, что ей нужно. Что еще я могу купить для нее?

Она снова включила скорость, и мы тронулись.

- Конечно, папа, - суховатым тоном произнесла она. - У мамы есть все необходимое. Новый холодильник, плита, стиральная машина.

Джини перевела взгляд на меня.

- Тебе не приходило в голову подарить маме что-нибудь нужное ей лично? Не обязательно полезное, но приносящее радость?

Я начал теряться в догадках. Она явно имела что-то в виду.

- Например?

- Скажем, норковую шубу, - быстро проговорила Джини, снова уставясь на дорогу.

Я удивленно посмотрел на дочь и недоверчиво произнес:

- Она хочет ее иметь? Она всегда говорила, что норковая шуба ей ни к чему.

- Ты меня удивляешь, папа. Какая женщина не мечтает о норковой шубе?

Джини рассмеялась.

- Я, право, не понимаю, что мама в тебе нашла. Ты напрочь лишен романтики.

Я невольно улыбнулся. Едва не спросил Джини, не верит ли она до сих пор, что ее принес аист, но понял, что нельзя так говорить с шестнадцатилетней девушкой, которой известны все факты жизни, даже если это твоя дочь. Я спросил ее серьезным тоном:

- Думаешь, мне следует подарить ей норковую шубу?

Кивнув, Джини остановила машину напротив школы.

- Тогда я так и поступлю, - сказал я.

- Ты не так уж безнадежен, папа, - произнесла она, закрыв дверь.

Я перебрался на сиденье водителя и поднял голову.

- Спасибо, - торжественно произнес я.

Она чмокнула меня в щеку.

- Пока, папа.

***

Я прибыл на работу к одиннадцати часам в прекрасном настроении. Дон обещал мне сделать для Мардж нечто потрясающее. У него сохранились ее мерки с лета, когда она шила себе платье из шелка. Я знал, что он не подведет. За шесть с половиной тысяч можно постараться.

- Где вы были, шеф? - спросила Микки, забирая у меня пальто и шляпу. Пол Реми все утро звонит из Вашингтона.

- Ходил по магазинам.

Я направился в кабинет. Микки последовала за мной.

Я обернулся.

- Что ему нужно?

- Он не сказал, - ответила она. - Ему надо было срочно поговорить с вами.

- Позвони в Вашингтон, - сказал я, усаживаясь за стол.

Когда дверь закрылась за Микки, я задумался. Что нужно