сказать, что она тоже «за», что не видит смысла возвращаться ни в брошенный дом в Красных Петушках, где новый барон, наверное, уже для нее виселицу приготовил, ни, тем более, в университет, оказавшийся простой иллюзией. Мороком.

Она многое хотела сказать. Да не могла — рот словно клеем наполнился. И свет в глазах померк.

— Че с тобой, Гала?…

* * *

Свет ударил в открывающиеся с трудом глаза.

Люди в белых халатах, одно лицо даже знакомо. Доктор Кирьян… Шприц в одной из рук.

— Вас нет… Вы Морок…

Вместо крика изо рта вырвался едва слышный стон.

— Скорее! У нее бред! — голос доктора Кирьян отливал металлом.

Санитары подхватили под руки беспомощную, как тряпичную куклу, Галу Чагай, и поволокли ее.

Дверь. Коридор. Удивленные лица студентов, выглядывающие из некоторых приоткрытых дверей.

— Соседка наша, — сказал один из них, — всегда знал, что она «того».

— Да пошел ты, — огрызнулась Гала, — вы же Морок. Вас не существует.

Лестница. Двухметровые санитары пронесли ее как пушинку, разумно игнорируя лифт общаги, изгаженный до полного безобразия. Вестибюль, ярко освещенный в любое время суток. Единственное в здании место, которое не стыдно показать. И дальше, в темнеющий проем, из которого веет прохладой осенней ночи…

— Морок… Вы ничего не сможете мне сделать.

— Я знала, что с вами не все в порядке. Но чтоб настолько!

Белая машина со змеей и чашей. Надпись, красным по белому — «неотложный вызов». Может, кто-то умер, оттого, что столь необходимую для него «неотложку» прислали Гале Чагай.

— Что… вы… делаете?…

— Едем в одно хорошее место, — голос доктора Кирьян стал ласково-сюсюкающим, до отвращения, — не волнуйтесь, мы вас вылечим. Вас еще можно вылечить.

Самое обидное, что сделать ничего нельзя. Как там Мадракс сказал? Невозможно победить того, кто определяет правила. Только с мечом и войском он маху дал. Колдуны — народ оптимистичный. По правилам Мастера Морока Гале не полагается даже меча. Только висеть тряпичной куклой в руках санитаров, с каждой секундой приближающих неизбежное.

Победить невозможно. Если соблюдать правила своего противника. Если не нарушать их. А если…

— Па-а-ашлии во-о-он! — теперь ее голос прозвучал подобно грому. Или порыву ураганного ветра. А делов-то было — вообразить, будто ты это можешь. Смог же Мастер Морока вообразить, что Гала Чагай здесь не более, чем неадекватная студентка-замухрышка.

То ли ветер, то ли удар гигантской невидимой руки опрокинул машину-неотложку на бок, сбил с ног и протащил по земле и доктора Кирьян, и санитаров. А затем пронесся дальше, расшвыривая скамейки в парке у общаги. Но Гала устояла на ногах. Вообразив себе, что может устоять.

Она бросилась в темноту парка, нарушаемую дальними отсветами уличных фонарей, продираясь меж скамеек и деревьев, что лежали как сметенные лавиной.

— Стой! Ловите ее! — голос доктора Кирьян стал визгливым, как у истерички подросткового возраста. А быстро вы очухались, подумала Гала. После такого удара перелом обеспечен.

Но перелом, видно, был возможен только в реальности. Не в Мороке, правила которого были нарушены, и который в свою очередь не намерен был больше соблюдать их.

Продравшись сквозь парк, Гала выскочила на проезжую часть, обычно пустую, в это время суток. Когда людям подарены часы свободы от Морока. Из-за угла, прямо на нее вылетел, но остановился в нескольких метрах, микроавтобус. Из открывшейся задней части посыпались люди в шлемах, бронежилетах и с винтовками.

— Брать живьем… боевыми не стрелять… — донесся до Галы неприятный скрипучий голос полицейской рации.

— Раз, два, три — машинка, гори! — взвизгнула Гала, простирая к микроавтобусу руки.

Ослепительная вспышка. Грохот. И люди — мгновение назад такие грозные, а сейчас бестолково бегающие и катающиеся по асфальту с огнем на одежде.

С противоположного конца дороги вылетело на полной скорости еще два микроавтобуса.

У тебя меч — у него войско…

Нет смысла сражаться. Есть смысл только в одном.

Гала пересекла проезжую часть и бросилась ко дворам, окружающим жилые массивы, серыми громадами высящиеся поблизости. Один из десяти, говорил колдун Мадракс. Нервное потрясение… Не будет никакого нервного потрясения. Когда знаешь, что все это — не по-настоящему.

Зато девять из десяти шансов, что она очнется в крепости Мадракса. Уже свободная и готовая к новой жизни, для которой срочно надо расчистить место. Так что все старое — в совок. Универ, общага, профессиональные перспективы, столь же иллюзорные, как и выдумавшая их реальность — все в совок и в мусорную корзину. Да что у нее еще было здесь, кроме этих трех пунктов? Родители? Да, родители будут расстроены, но сильно ли? Можно ли сильно расстроиться от потери кого-то, к кому ты не слишком привязан? Вспомнив свою жизнь с самого детства, Гала осознала, что для родителей-коммивояжеров была скорее обузой. Они вздохнули свободно, пристроив дочь в столичный ВУЗ, и теперь искренне уверены, что выполнили все обязанности по выведению ее в люди. Ты уже взрослая — так что всего доброго!

Путь в подъезд преграждала бронированная дверь с домофоном. Смысла набирать первый попавшийся номер квартиры не было. Жильцы спят, как и положено нормальным людям. А те, кого удастся разбудить, увидят в окно людей в бронежилетах, и поймут все по-своему. Как и нужно Мороку.

Шуршание множества ног по сухой траве газона. Первые щелчки выстрелов — к счастью, мимо. Вам же сказано было — боевыми не стрелять. Или вы парализаторами стреляете?

— Пожалуйста, дверь, пусти меня! — взмолилась Гала, и дверь пустила. Издала короткий звуковой сигнал, как обычно, когда домофон срабатывает, и девушка, дернув за ручку, юркнула внутрь. Первый же из людей в бронежилетах последовать дальше не мог — дверь захлопнулась, и его коллегам пришлось пытаться проникнуть внутрь обычным порядком.

В подъезде было накурено, царил полумрак, которому безуспешно противостояла одинокая тусклая лампочка под потолком. Постояв с минуту, пытаясь отдышаться, Гала слышала, как пищит домофон при каждом нажатии на его кнопки. Отдышалась и бросилась вверх по ступенькам, даже и не думая о лифте, способном «случайно» застрять.

На некоторых из девяти этажей дома лампочки не горели вовсе. И только скупой свет с соседних лестничных клеток отделял их от полной и кромешной тьмы. И, словно сотканная из такой тьмы, человеческая фигура показалась на лестнице, преграждая путь наверх.

— «Черный человек», — прошептала Гала, — ты прескверный гость… Да только я не боюсь тебя. Ты ведь и не человек вовсе. Так, порождение