Сборник Космические оборотни

РОБЕРТ ХАЙНЛАЙН ПОВЕЛИТЕЛИ МАРИОНЕТОК

Глава 1

Были ли они по-настоящему разумны? Я имею в виду, сами по себе? На это трудно ответить, даже невозможно себе представить, каким образом мы сможем об этом узнать.

Если они не обладали даже ничтожным разумом, то я надеюсь, что не доживу до того времени, когда появится кто-то подобный им, но уже обладающий настоящим разумом. Я знаю, кто тогда останется в проигрыше. Мы! Вы! Так называемое человечество!

Для меня все это началось ранним утром 12 июля 2007 года, когда пронзительно заверещал мой телефон, сверля череп до самых глубин мозга. Подобные телефоны применялись нашим отделом и сильно отличались от стандартных. Звуковой канал хирургическим путем вмонтирован под кожу чуть позади левого уха и прикреплен к кости. Я стал шарить в поисках своего личного знака, затем вспомнил, что оставил его у себя в пиджаке.

— Ладно, — пробурчал я. — Вас слышно. Отключите, наконец, этот чертов грохот.

— Тревога! — закричал голос прямо мне в ухо. — Тревога!

Я ответил то, что положено отвечать в подобных случаях.

— Вас вызывает Старик! — настаивал голос. — Вам необходимо тотчас же явиться к нему.

Это было уже серьезно.

— Трогаюсь! — Я полностью проснулся и встряхнулся так, что глаза чуть не повылазили из орбит. Затем прошел в ванную комнату, впрыснул в вену немного «Гиро», после чего отдался во власть вибрации, которая, казалось, растрясла все мое тело на отдельные части, однако лекарство тут же собрало их вновь в единое целое. Из ванной я вышел совершенно новым человеком или, во всяком случае, хорошей его моделью и одел пиджак.

В помещение нашего отдела я прошел через туалет на станции «Мак-Артур». Наших номеров нет в телефонных справочниках. По сути, наша контора вроде вообще не существует. Все это иллюзия. Другой вход ведет через небольшое отверстие в стене чуланчика магазина с вывеской «Редкие марки и монеты». Не вздумайте, однако, воспользоваться этим входом, так же как и первым. Сам не знаю, в какой дыре вы можете мгновенно оказаться.

Так что даже не пытайтесь. Я уже говорил вам, что мы не существуем, не так ли?

Есть одно, чего не может доподлинно знать даже глава государства, а именно: насколько эффективна его разведывательная служба? Это он может узнать лишь после того, как она его подведет. Поэтому-то и существует наш отдел. Как подтяжки и пояс при костюме. Организация Объединенных Наций никогда и ничего о нас не слышала, впрочем, так же как и (это я полагаю) Центральное разведывательное управление. Что я толком знаю о нас самих — это та подготовка, которую я получил, и работа, которую мне поручает Старик. Весьма интересные поручения, если только вам безразлично, где вы спите, что едите и как долго собираетесь прожить. Если бы у меня была хотя бы крупица благоразумия, я бросил бы все к чертовой матери и нашел бы себе настоящую работу.

Единственное, что смутило бы меня в этом случае, это то, что мне уже не приходилось бы работать на Старика. А это уже совсем другое дело.

Нельзя сказать, что он был приятным боссом, он вполне мог сказать нечто вроде:

— Ребята, вам надо удобрить этот дуб. Прыгайте в дупло у его основания, я вас прикрою.

И мы бы сделали это. Любой из нас.

И Старик похоронил бы нас живьем так же, как если бы считал, что существует не более чем пятидесятипроцентная вероятность того, что нашей плотью будет удобрено Древо Свободы.

Когда я вошел в его кабинет, он встал и, ковыляя, направился ко мне. На лице его играла кривая усмешка. У него был лысый череп и огромный римский нос, благодаря чему он походил на помесь Сатаны и Петрушки.

— А вот и ты, Сэм. Привет, — поздоровался он. — Извини, что пришлось поднять тебя с постели. Мне очень жаль.

«Так уж и жаль, черт лысый!»

— Я был в отпуске, — ответил я кратко.

— Да, да, и продолжаешь в нем быть. Мы отправляемся в отпуск вместе.

У меня не было доверия к его «отпускам», поэтому я не купился на эту приманку.

— Значит, меня зовут теперь «Сэм». — Я нисколько не удивился. — А какова фамилия?

— Каванах. А я твой дядюшка Чарли — Чарльз М. Каванах, пенсионер. А это твоя сестра Мэри.

Только теперь я заметил, что в комнате еще кто-то был. В присутствии Старика все внимание приковывается к нему, причем столько времени, сколько он пожелает. Теперь же я вынужден был рассмотреть свою «сестру». Она вполне заслуживала того, чтобы как следует ее разглядеть.

Я понял, почему он решил нас сделать братом и сестрой — нам, вероятно, предстояло работать вместе. Это во многом развязывало ему руки. Агент, которому сделано внушение, не в состоянии переступить за рамки навязанного ему образа, точно так же, как актер-профессионал не может преднамеренно спутать свою роль в давно играемом спектакле. Значит, я должен относиться к ней, как к своей сестре, — с такой грязной уловкой мне еще не приходилось сталкиваться!

Стройное, подтянутое тело, но тем не менее очень женственное. Красивые ноги, чуть широковатые для женщины плечи. Прямо-таки пылающие волнистые рыжие волосы. Лицо не столько красивое, сколько приятное. Она смотрела на меня так, будто я был куском говядины.

У меня зачесался язык отпустить что-нибудь солененькое. Видно, я себя чем-то выдал, так как Старик успокаивающе произнес:

— Прошу тебя, Сэмми, успокойся. Твоя сестра безумно тебя любит, да и ты ее обожаешь, но, разумеется, как и положено стопроцентному американцу, чисто и платонически, по-рыцарски.

— И никак иначе? — спросил я, все еще разглядывая свою «сестру».

— Никак!

— Вот и хорошо. Как дела, сестренка? Рад тебя видеть.

Она усмехнулась и протянула руку. Рука была твердой и казалась такой же сильной, как и моя.

— Здравствуй, дружок. — У нее было глубокое контральто, и больше мне ничего не было нужно. Чертов Старик!

— Мог бы добавить, — продолжал босс, — что ты настолько предан своей сестре, что готов с радостью умереть, чтобы защитить ее. Мне неприятно говорить это тебе, Сэмми, но ты должен знать, что твоя сестра чуток ценнее, во всяком случае сейчас, для нашей организации, чем ты.

— Усек, — кивнул я. — Спасибо за столь важную информацию.

— Теперь же, Сэмми…

— Она моя любимая сестра. Я защищаю ее от собак и незнакомцев. О’кей! Когда начинаем?

— Первый привал в секции косметики. Там для тебя приготовлено новое лицо.

— Хорошо, что не новая голова. До