Анатолий Скала ЛЯГУШКА-КОЛОДЕЗНИЦА

Раз зашел я к соседям. Не помню зачем, только помню — по делу. А дело зимой было. На улице холод — ни галок, ни воробьев не видать, собаки и те по задворкам попрятались… А у соседей стоит на столе банка стеклянная, трехлитровая, а в ней — лягушка! Живая, глаза через банку таращит, и лапками шевелит. Детишки соседские через банку, как через лупу, подробности лягушачьи разглядывают. И особенно, что запомнилось мне в тот раз, они пальцы на лапках лягушачьих сосчитать не могли, что-то все у них там по-разному получалось.

Я у них спрашиваю: откуда у них посредине зимы, в самый лютый мороз, оказалась живая лягушка?!

Сосед вышел из кухни и начал рассказывать:

— Вчера баню топили…

Конечно же. Так и есть! Накануне суббота была — значит, я заходил в воскресенье. Так и есть! Накануне суббота была — значит, я заходил в воскресенье. За каким-нибудь инструментом. У соседа наждак электрический, мелкозернистый, стамеску там поточить или топор, — это самое милое дело. Вот, наверное, я за ним и пришел… А сосед продолжает:

— Стал воду с колодца таскать в банный котел, — каждый раз, как ведро из колодца достану, оно полное льду, — ну я вместе со льдом и ношу: надоело мне каждый раз в ведро голой рукой за льдом лазить.

А в последнем ведре вовсе глыба большая попалась, наверное, с осени намерзала; хотел я ее все же выкинуть — а то, думаю, не дождешься, когда и растает, — потом присмотрелся: внутри что-то виднеется. Края глыбы неровные, больно не разберешь, что такое… А что, кроме лягушки, зимой из колодца еще выудишь? Да и с краю видать лапки лягушачьи выставляются…

Ладно, думаю, отогреешься в бане, потом выкину. Любопытно и самому: сумеет лягушка такое свое замерзание перенести или нет? Когда рыбу с рыбалки зимой принесешь — вроде мерзлая. А в ведро с водой сунешь — оттает, и плавает как ни в чем не бывало. Вот и думаю: «А лягушка сумеет оттаять?» В общем, выплеснул эту глыбу в котел, затопил баню и позабыл, что лягушка в котле греется — отвлекли меня разные безделушки, жена баню дотапливала, а я с бензопилой провозился. Даже мыться и то напоследок с сынишкой пошли.

Так мы с Ростиком первые париться ходим, а тут с этой пилой пришлось ждать девок. Они, правда, вернулись скорехонько. Говорят, завелась в бане нечистая сила, шуршит, шлепает, напугала их до смерти.

Мы с Ростиком посмеялись над их болтовней и пошли мыться сами. Еще думаем: хорошо, что девчонки удрали: — весь жар нам оставили.

Зашли в баню. И как глянул я на котел, так и вспомнил лягушку. «Давай, — говорю, — беги, Ростик, домой за фонариком, поглядим, что у нас в котле делается?..»

Принес Ростик фонарик: в котле — ничего, за котлом — тоже. Давай шарить вокруг каменки, под полком; нашли нашу гостью. Сидит в уголке, в самой сырости, на нас смотрит. Живая… Наверное, когда глыба растаяла, ей в котле жарко стало, она выбралась и отправилась вдоль по бане. Пока прыгала да искала себе подходящее место, девок перепугала, нам тоже хлопот понаделала: еле-еле загнали ее мы в пустое ведро и отправили в дом. А тем временем баня выстыла.

Сосед в этом месте нахмурился. Мне хотелось смеяться: история, в общем, веселая, я ни капельки не переживал из-за чужой выстывшей бани, но сосед был задумчив и хмур. Чтоб его не обидеть, я как будто бы тоже расстроился и произнес:

— Да… Занятная эта лягушка! В колодце перезимовала, в бане попарилась, теперь в доме у вас поселилась. А чем же кормить вы ее собираетесь? Она ведь в колодце, наверное, за зиму проголодалась?

— А ничем… Выпускать ее будем, — ответил сосед.

— Это ясно, что выпускать… А куда? — спросил я. — Сам ведь видишь: в колодцах и тех вода скоро вымерзнет. Где ты воду найдешь?! Уж придется держать эту живность, пока снег не растает.

Я еще раз взглянул на лягушку: она была взрослая, не какой-нибудь лягушонок.

— И как такая в колодец сумела забраться? Крышку что ли оставили незакрытой? — спросил я еще у соседа.

— Я вот тоже тому удивляюсь: откуда такие лягушки в колодце берутся?! — ответил сосед. — Маломерки так те через щелку какую-нибудь могут протиснуться… Да и то непонятно: зачем это нужно — в колодец протискиваться? Что им в лужах воды мало?

Сосед выразил полное недоумение. Ребятишки тем временем продолжали свой спор из-за пальцев.

Я склонился над банкой и посчитал: на передних лапках пальчиков три, а на задних — пять.

А сынишка соседский мне говорит:

— А сейчас через банку, через стекло сосчитай!

Сосчитал я через стекло: оказалось — на задних ногах — пять, и на передних, как будто бы тоже пять, а не три. Стекло что ли неладное? Ростик это же говорит:

— Стекло выпуклое, увеличительное. Вот оно из-за этого увеличивает!

Посмеялся я над таким объяснением, взял штуковину, за которой к соседу ходил, и пошел домой. И там выбросил всю эту историю из головы.

Прихожу в следующее воскресенье соседу наждак отдавать, смотрю, банка с лягушкой по-прежнему на столе.

— Что не выпустил? — спрашиваю. Сосед снова хмурится. Я тогда говорю:

— Хочешь, я научу, как под лед вашу гостью отправить? Возьми ледобур, просверли во льду дырку и сунь в нее лягушенцию, а уж дальше она сама путь отыщет.

— Уже отыскала, — ответил сосед как-то странно, а сам в сторону смотрит.

— Куда отыскала? — спросил я его.

— Куда надо — туда и отыскала! В колодец.

— Так, так, — говорю.

А сосед меня взял да передразнил:

— Квак и есть, — говорит. Насчет дырки во льду я и сам догадался, проделал дыру, затолкал в нее это животное, а пошел вчера баню топить, достаю из колодца ведро — из него на меня эта самая глаза пучит, тоже «квак» сказать хочет, да выговорить, видно, не может.

— Так, так, так, — произнес я задумчиво. Сосед тут же передразнил:

— Квак, квак, квак…

— Может, это не та? — спросил я, словно в чем-то был виноват. Не моя была эта лягушка, ничего общего у нас с ней отродясь не было, а получалось, что я ее защищаю. Сосед рассердился…

— Возьми, — говорит, — посчитай ее пальчики, тогда сам убедишься: она или не она.

Подошел я к столу, посчитал пальчики — сперва сверху, через отверстие, потом через стекло. Выходило как в прошлое воскресенье: просто так, без стекла — на передних ногах пальцев три, через стекло баночное — пять. Как и на задних.

— Я удивляюсь, — сказал Ростик, — стекло это увеличительное для одних лапок — передних. А на задних, хоть сверху, хоть через стекло — все равно пальцев пять!

Я задумался: парень прав, со стеклом было что-то неладное. А гостья была прежняя. И без лапок видать…

— Ну, что? Убедился? — спросил меня, не переставая сердиться, сосед.