микропроцессорах и больших интегральных схемах, характеризует уже умопомрачительная величина — 100 миллионов. Что же касается машин пятого поколения, ожидаемого в начале следующего десятилетия, то их оперативность увеличится еще в тысячу раз. Это будут компьютеры пресловутых «звездных войн», способные разрабатывать новые ультрабыстродействующие устройства, сообразуясь с собственной логикой.

Невольно закрадывается опасение, что человеческий разум самоустранился от заведомо безнадежного соперничества, передоверив «разумному оружию» не только сугубо тактические задачи, но и собственную свою судьбу. Недаром в американской научной фантастике столь часто встречаются планеты, сплошь населенные роботами, благополучно пережившими термоядерную войну. Сомнительная, надо сказать, надежда. Поколения роботов, даже ультрабыстрорешающих, никогда не заменят поколений обычных, из крови и плоти, где каждый мозг — неповторимая вселенная.

Трудно судить об «американском пути», заведомо ограничившись «хай лайф» — великосветским миром банков, отелей, международных аэропортов, где мелькают диаграммы и цифры. Вне общей для всего человечества судьбы. Закрыв глаза на кровавые, до предела циничные «подвиги» террористов, левых и правых, на проституцию, наркоманию, набирающий высоту СПИД. Абстрагируясь от острых социальных конфликтов. В стороне от общественного сознания. Наконец, просто без учета надежд и чаяний миллионов талантливых и трудолюбивых людей, которые, собственно, и олицетворяют Америку. Ее реальный путь. Для нас это прописные истины. О них, однако, то и дело приходится напоминать, потому что имперская гордыня вкупе с технократическим ослеплением порождает странные химеры, слишком чреватые опасностью, чтобы просто отмахнуться от них с саркастическим смехом. Лишь погрузившись в сумеречные глубины, можно убедиться в том, насколько устойчив очередной айсберг, пущенный досужей молвой по волнам моря житейского. Сколь быстро оплывет он в отрезвляющем свете солнца.

Каждому ясно, что компьютерный терминал может существенно облегчить нелегкий писательский труд, но наивно было бы утверждать, будто печатная схема способна породить великую литературу. Ведь даже знаменитую книгу «Я — робот» тот же Азимов написал без помощи технических средств.

Америка Эдгара По, Джека Лондона, Рея Брэдбери вправе гордиться своей культурой, но что общего у нее с пресловутым «американским путем», который целиком покоится на мифе о некоем «технологическом превосходстве»? Даже в сугубо производственных рамках оно более чем сомнительно. Недаром в промышленных кругах США бьют тревогу по поводу опасного отставания от Японии в разработке моделей пятого поколения, провидя не без основания новый, еще более жестокий раунд торговой войны.

«Информация — самый выгодный товар двадцать первого века», — пестрят газетные заголовки. — «Информация — это власть». Кстати, первым об этом сказал четверть века назад Станислав Лем.

Не пытаясь предрекать грядущее, добавим к этому, что при капитализме информация, вернее монополия на нее, может обернуться еще и новым наступлением на права личности. И здесь, как, впрочем, и всюду, мы должны помнить о подводной части айсберга. На поверхности невиданные возможности приобщиться к сокровищницам общечеловеческой мудрости при помощи обычного телефона и столь же нехитрого телевизора. Не надо ни книг, ни газет, ни папок с чертежами. Достаточно набрать соответствующий код, и на экране побегут печатные, да и рукописные строки. Какие только душа пожелает: от египетских иероглифов до химических формул ракетного топлива.

Вопрос не только в том, кто и за какую плату получит доступ в кладовые электронной памяти. Тут едва ли можно питать иллюзии насчет хваленых демократических свобод. Ведь даже во взаимоотношениях с торговыми партнерами американское правительство накладывает всяческие ограничения, причем особо жесткие как раз в области компьютерной техники и информации.

Подводная часть таит в себе угрозы иного порядка. Единая сеть информатики угрожает рядовому американцу таким чудовищным закабалением, перед которым меркнут антиутопические кошмары былых времен. При этом угроза исходит не только со стороны секретных служб, вроде ЦРУ или ФБР. С ними дело ясное. Опасность простирается много шире. Если каждый шаг человека — от грошовой покупки до посещения психиатра — будет зарегистрирован в ячейках электронной памяти, то спадут последние покровы с того, что принято называть частной жизнью. Он будет абсолютно голым, этот американец, перед всяким, кто затребует информацию, день за днем оседающую, словно ил в реке, в машинной памяти. Работодатель, юрист, страховой агент, врач получат невиданное преимущество в диалоге с насквозь просвеченным человеком. О всевозможных объединениях предпринимателей, широко практиковавших черные списки еще в «идиллические» доэлектронные времена, и говорить не приходится.

Как глубоко прав был Джек Лондон, провидя в пророческом романе «Железная пята» диктатуру финансовой олигархии. Но сколь бессильной оказалась его фантазия перед реальной мощью технических средств, угрожающей ныне невиданным порабощением духа, который обещали раскрепостить отцы западной демократии.

Считанные годы остаются до нового века, до нового тысячелетия, которое может стать поворотным в истории человечества. Мир без ядерного оружия, без боевых рентгеновских лазеров и электромагнитных пушек, без бинарного газа и спутников-убийц. Мир информатики, раз и навсегда оторванной от ракет и разделяющихся боеголовок.

Казалось бы, совершенно ничтожный в масштабах истории срок: пятнадцать-двадцать лет, но сколь многое свершилось за прошедшие годы и как еще круче изменится мир, прежде чем наступит уже такое близкое, такое осязаемое третье тысячелетие.

«Футурологический конгресс» Станислава Лема вышел в свет в 1971 году. Само название очередных воспоминаний Ийона Тихого нацеливало читателей на социальный прогноз, на предвидимое, хотя и весьма отдаленное будущее. Однако с течением времени повесть с неудержимой быстротой теряла свою устремленную в дали времен фантастичность, обретая осязаемые черты остросатирического памфлета. Причем, памфлета с недвусмысленным политическим адресом, что, следует обратить внимание, вообще-то не очень и характерно для творчества Лема. Как странно и пугающе неожиданно сбывались его вроде бы случайно оброненные пророчества. Ад вымышленной Костариканы нашел предельно полное воплощение в заживо раздираемом Бейруте, хотя не стоит игнорировать и Сальвадор, дабы не сбрасывать со