зависимости от поступков, совершенных в предыдущих существованиях. Идеалом при этом является достижение высшего, просветленного состояния, прерывающего цепь рождений, — нирваны. Такое состояние, по буддийским верованиям, и было достигнуто Буддой в результате длительного самосовершенствования и многочисленных благочестивых подвигов, совершенных им в предыдущих рождениях. Об этих рождениях Будды и повествуют джатаки. Каждая из них начинается с описания каких-либо событий, свидетелем которых является Будда. Такое описание играет в данном случае роль обрамления. Событие это напоминает Будде о каком-либо аналогичном случае из его прошлых рождений, и он начинает рассказ. По окончании рассказа следует завершение рамки — Будда приводит отождествление героев притчи с участниками настоящего события; при этом сам он отождествляется с положительным героем, а нечестивец, подавший повод к нравоучению, — с отрицательным.

Естественно проникнутые буддийским мировоззрением джатаки в целом по своим сюжетам отнюдь не являются продуктом буддийского творчества. Многочисленные параллели с сюжетами из древних эпических поэм, а также с рассказами других сборников заставляют предполагать, что значительная часть джатак — «буддаизированные» рассказы, восходящие к более ранним, добуддийским источникам, в частности к памятникам устного народного творчества. Не надо, однако, забывать, что именно в буддийской обработке многие из этих рассказов получили широкую популярность в Индии и за ее пределами, отразились в ряде литературных памятников, повлияли на творчество художников и скульпторов.

Среди многочисленных пересказов и обработок джатак выделяется санскритский сборник Джатакамала («Гирлянда джатак»), составленный, как полагают, около IV в. н. э. Арья Шурой, о котором мы не знаем ничего достоверного. В этом сборнике 34 джатаки. Почти все они повторяют сюжеты своего палийского прототипа. Соответственно почти ничем не отличается и их нравоучение; быть может, лишь в большей степени здесь подчеркивается бесконечное сострадание Будды, не знающего границ в своем самоотречении, — возможно, черта, характерная для воззрений северного буддизма. Обрамление здесь сведено к нравоучительному резюме. Основное, что отличает «Гирлянду джатак» — это изощренный, вычурный стиль, обилие риторических длиннот, многочисленные стихотворные вставки, написанные разными размерами. Интересно, что наряду с прозой они выполняют и функцию повествования, а не только поучения. Строго говоря, перед нами произведение смешанной прозаическо-стихотворной формы, предвосхищающее развившийся позже жанр санскритской литературы — чампу.

По-видимому, около III–IV вв. н. э. был создан знаменитый в Индии и за ее пределами сборник Панчатантра («Пять книг», точнее — «Пять назидательных книг»), приписываемый легендарному Вишнушарману. Индийская традиция относила Панчатантру к разряду учебников политики, наставлений в разумном поведении (нитишастра). Об этом говорит предпосланная сборнику легенда. Здесь рассказывается, как мудрый Вишнушарман написал Панчатантру, чтобы научить уму-разуму глупых царевичей. Но по своему содержанию, по своему литературному значению Панчатантра далеко выходит за рамки «науки житейской мудрости». Форма ее обнаруживает характерные признаки обрамленной повести. Каждая из пяти книг представляет собой самостоятельное повествование, включающее ряд сказок и несущее определенную дидактическую направленность. Первая книга — «Разъединение друзей» — повествует о дружбе льва и быка, разрушенной кознями коварного шакала. Вторая — «Приобретение друзей» — показывает, как много могут сделать слабые существа: ворон, мышь, газель и черепаха, когда они связаны узами дружбы и действуют сообща. Третья книга — «О воронах и совах» — учит разным способам ведения войны. Четвертая — «Утрата приобретенного» — обрамлена сказкой об обезьяне, ловко избегнувшей смертельной опасности, и дельфине, который по излишней доверчивости выпустил из рук свою добычу. Пятая книга — «Безрассудные поступки» — несколько отлична по композиции от первых четырех: сначала идет рассказ о безрассудном цирюльнике, избившем монахов (его вариант читатель найдет здесь в одном из рассказов Хитопадеши); сюда вставлен второй рассказ, а во второй — третий, который фактически и служит рамкой всех последующих.

Первоначальный текст Панчатантры утрачен. Как и от многих других сборников, до нас дошли от нее лишь более поздние версии. Одна из древнейших редакций текста — кашмирская, так называемая Тантракхьяйика (акхьяйика — рассказ, разделенный на главы, каждая из которых содержит стихотворное резюме; характер таких глав носят отдельные книги Панчатантры). Известны южноиндийская версия, версии, принадлежащие джайнским монахам, и т. д. Эти редакции создаются уже во второй половине первого — начале второго тысячелетия (так, версия, из которой взяты помещенные здесь рассказы, была составлена джайном Пурнабхадрой в 1199 г.).

Панчатантра послужила основой для многочисленных обработок как на своей родине, так и за ее пределами. Подробнее об этом будет сказано ниже; здесь же следует назвать один из известнейших сборников, возникших в Индии на основе Панчатантры. Это Хитопадеша («Полезное наставление») — сборник, составленный, очевидно, не раньше X и не позже XIII в. и приписываемый некоему Нараяне. Восходя, по-видимому, к северо-западной редакции Панчатантры, Хитопадеша представляет собой достаточно самостоятельный текст. Ряд ее рассказов не входит ни в одну из известных редакций Панчатантры. Она разделена на четыре книги. Первые две соответствуют в обратном порядке I и II книгам Панчатантры — сначала здесь говорится о приобретении друзей, а затем о разьединении. Третья же и четвертая книги представляют собой существенную переработку III книги Панчатантры с включением отдельных басен из I и V книг. Здесь повествуется сначала о войне (но не между воронами и совами, как в Панчатантре, а между гусями и павлинами), а затем в IV книге, обрамление которой вполне оригинально, — о мире между ними же. Следует сказать, что в отличие от Панчатантры в Хитопадеше нравоучительные отступления занимают гораздо больше места. С известным основанием отмечалось, что книга эта в такой же мере может быть названа собранием изречений, как и собранием рассказов.

Около середины I тысячелетия н. э., возможно в VI в., составляется огромный сборник рассказов — Брихадкатха («Великий сказ»), к сожалению, до нас не дошедший. Согласно легенде, он состоял из ста тысяч двустиший-шлок (уцелевших от семисот тысяч шлок, рассказанных богом