заплатили жизнью многие из числа обслуживающего персонала (рис. 4). Вспышка чумы в Ветлянке во многом поучительна, она грозила «своим ужасом не только России, но и всей Европе» [Богословский В. С., 1897]. К особенностям этой эпидемии мы еще вернемся^[7].

^{Рис. 4. Плита с могилы жертв Ветлянской чумы (в настоящее время плита установлена на одном из зданий во дворе Ростовского противочумного института).}

В 1894 г. в Гонконге вспыхнула эпидемия, положившая начало третей пандемии. Отголосками её явились заносы чумы в Одессу в 1902 и 1910 гг [ «Эпидемии чумы и холеры в 1910 году в Одессе». Одесса, 1911;«Чума в Одессе в 1910 году». СПб. 1912], однако в других районах России их не было. Возможно этому способствовало строгое соблюдение правил, предписанных «Сводом правительственных распоряжений по принятию мер против заноса и распространения холеры и чумы внутри Империи и по сухопутным и морским границам» [СПб. 1902]. Кстати, «ВЫСОЧАЙШЕ учрежденная Комиссия о мерах предупреждения и борьбы с чумной заразой журналом от 22-го августа 1899 года постановила производство кем бы то ни было как опытов, так и исследований по бубонной чуме сосредоточить исключительно в помещениях Форта ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I в Кронштадте, воспретив эти работы во всех других учреждениях Петербурга, в виду представляемой ими опасности» (рис. 5).

^{Рис. 5. Форт Александра I, в котором размещалась первая противочумная лаборатория России (фотография из книги Д. К. Заболотного, 1907).}

Подробные сведения о последней пандемии чумы приводятся в фундаментальных трудах Wu Lien-Teh и соавт. [1936], R. Pollitzer [1954] и в отчётах специальных комиссий, в том числе русской [Высокович В. К., 1897; Кашкадамов В., 1901]. Здесь напомним лишь, что в самом начале гонконгской чумы А. Иерсеном в 1994 г был открыт её возбудитель, а В. М. Хавкин в 1896 г. предложил убитую вакцину против чумы, которую в Индии применяют до сих пор.

Известна эпидемия лёгочной чумы в Маньчжурии и Забайкалье в 1910–1911 гг., жертвами которой за 4 мес. стали 44 тыс. человек, не была результатом заносов, а обусловивалась эндемичностью в этих районах «тарбаганьей болезни» [Заболотный Д. К., 1915].

Последней описанной эпидемией чумы в России надо считать эпидемию её легочной формы в Приморском крае в 1921 г. занесенной через ст. Пограничная из Китая [ «Эпидемия легочной чумы в Приморской области и г., Владивостоке, в 1921 году». Владивосток. 1922].

О сведениях о заболеваемости людей чумой (и не только чумой!) в период советской власти говорится в разделе 2.

2. Эпизоотология и эпидемиология чумы

2.1. Некоторые аспекты природной очаговости чумы

Чума является типичной зоонозной инфекцией. К настоящему времени она выявлена более чем у 200 видов грызунов и заячьих [Kirsch A., 1986], а также у других животных, включая слонов и буйволов, медведей, верблюдов, коз, собак и кошек. Перечень видов животных, которые втягиваются в эпизоотии, можно найти в работах Wu Lien-Teh и соавт. [1936], R. Pollitzer [1954], Ю. М. Ралля [1958], В. М. Туманского [1958]. Птицы, пресмыкающиеся и земноводные к чуме не восприимчивы [Федоров В. Н. и др.,1955].

Цепь, состоящую из возбудителя (Y. pestis), носителей (грызунов) и переносчиков (блох), принято называть «триадой», а определенные географические ландшафты, заселенные грызунами, видовые и межвидовые отношения которых обеспечивают непрерывную циркуляцию чумного микроба от донора через членистоногих реципиентам, — природными очагами чумы.

Е. Н. Павловский [1946] подчеркивал, что все соотношения в биогеоценозе между возбудителями природно-очаговых заболеваний, их донорами, переносчиками и реципиентами сложились в процессе эволюции организмов и межвидовых отношений на определенном фоне внешней среды без какой-либо зависимости или связи его с человеком, а может быть, для некоторых болезней еще ранее появления человека на Земле. Однако влияние человека может перестраивать «патобиоценозы», а иногда даже укреплять и расширять их («антропургические» очаги).

Признание природного очага «…пространственно ограниченным, исторически сложившимся естественным комплексом организмов создало базу для научного изучения двух основных сторон этого явления: 1) биологической структуры очага или механизма и условий взаимодействия его компонентов; 2) пространственной структуры очага и взаимодействия его отдельных частей, заселенных разными популяциями возбудителя и его хозяев…» [Наумов Н. П. и др., 1972].

С позиций учения Е. Н. Павловского между «природными очагами» и «очагами инфекций» имеются принципиальные отличия. Первые являются постоянными, существующими «вечно», вторые — эфемерны.

Укоренение мнения о неравноценности в эпизоотологическом отношении территории любого очага привело к появлению представлений об автономных очагах как части «категории более высокого ранга» — природного очага и микроочагах — наименьшей структурной единице очага, лежащей «в основе эпизоотологии чумы, механизмы которой сейчас неизвестны» [Дятлов А. И., 1989].

В русскоязычной литературе принято делить всех носителей инфекции на основных и второстепенных. Последних, в свою очередь, подразделяют на случайных и факультативных [Фенюк Б. К., 1948]. Наряду с этим предлагается различать: 1) основные резервуары инфекции в очаге; постоянные (основные хозяева) — главное «место» пребывания возбудителя и временные, в популяциях которых возбудитель размножается периодически — в годы подъема численности или в определенные сезоны; 2) распространителей инфекции и её переносчиков — высокоподвижные виды или виды, склонные к массовому размножению и широким миграциям [Наумов Н. П. и др., 1972]. По нашему мнению, предложение Н. П. Наумова и соавт. по духу больше соответствует тем представлениям об эпизоотологии чумы, которых придерживаются зарубежные учёные [Pollitzer R, 1954; Butler T., 1983].

Согласно устоявшимся взглядам, особая роль основных носителей в природных очагах чумы обусловлена наличием у них общих экологических признаков: относительно высокой и, главное, относительно устойчивой численности сочленов популяции и паразитированием на них таких видов блох, которые могут быть активными переносчиками чумы и обладают большой жизнеспособностью в условиях нор и гнезд грызунов. Второстепенные носители, как правило, этими признаками не обладают [Федоров В. Н. и др., 1955; РалльЮ. М., 1965].

Помимо перечисленных особенностей основных носителей большое значение придается обязательному наличию у них на тех или иных стадиях инфекционного процесса бактериемии — основного