- 1
- 2
Владимир Владко Дело на Глухой улице
1. Что же тут произошло?
Толстые и высокие дубы выстроились длинной шеренгой вдоль глухого дощатого забора, они всегда отбрасывают вниз мрачную, густую тень. Улица тиха и пустынна, калитки в заборах всегда заперты на замок. Гриша Крюковский живет недалеко отсюда, ему приходится каждый день проходить по этой улице в школу. Гриша знает: за глухими заборами тут живут своею замкнутой жизнью сектанты, хмурые и нелюдимые, смотрящие на всех исподлобья, всем чужие и непонятные люди. Однажды Гриша, проходя мимо забора, услышал тихий плач: будто кого-то побили и кто-то плакал жалостным тонким голосом. Гриша остановился, прислушался: из-за забора до него долетели слова: — Господи, да что же это… Что же мне делать?.. Крюковский подошел ближе к забору, но под его ногой хрустнула сухая ветка. Голос за забором умолк — и через несколько секунд Гриша услышал торопливо удалявшиеся шаги. Сейчас Гриша снова проходил мимо дома сектантов, спеша на собрание своего пионерского отряда. Вдруг он услышал крик: — Убирайся! Не нужны нам такие! Тонкий, знакомый Грише голос просил, умолял. Но в калитке с треском повернулся ключ, калитка открылась, выбросила на улицу девочку лет двенаднати — и снова закрылась. Гриша остановился, скрывшись за стволом дуба, и внимательно смотрел. Девочка плакала, стучала в калитку, молила: — Тетенька, пустите! Не буду больше, тетенька. Пустите!Гриша вышел из-за дерева, чтобы спросить девочку о причинах ее горя, помочь ей. Но едва она увидела постороннего человека, как застучала и закричала еще сильнее: — Тетенька, пустите! Люди ходят, тетенька! Калитка открылась, чья-то рука схватила девочку за волосы и втащила ее во двор. Щелкнул замок — и Гриша остался один. Он не понимал ничего: если девочку выгнали, то зачем пустили обратно? И почему ее выгнали? Странно… Гриша нахлобучил шапку и зашагал в отряд.
2. Гриша и Люба — за работу!
Вожатый Кожухов делал доклад о социалистическом соревновании. Ребята сидели вокруг него и внимательно слушали. Гриша Крюковский сидел около окна и задумчиво смотрел, как в косом солнечном луче прыгали и обгоняли одна другую пылинки. Он раздумывал о происшедшем на глухой улице. Что это за девочка? Что творится там, за высоким забором? Черная, как галка, Люба Быстрых дернула Крюковского за рукав: — Гришка, ты чего не слушаешь? Крюковский встрепенулся. Он услышал лишь, как Кожухов, кончая доклад, говорил: — …Следовательно, ребята, нам в порядке соревнования нужно втянуть в общественную жизнь побольше неорганизованных детей. Особенно таких, которых родители стараются держать подальше от нас, детей, которых эксплуатируют. Кто хочет говорить? Неожиданная мысль мелькнула в голове Гриши. Он вскочил и заявил: — Я хочу. Можно? Нужно пойти к сектантам! — Каким сектантам? — К тем, которые живут на Глухой улице. Там ничего не понять. Дети плачут, их выгоняют на улицу, а потом снова пускают во двор. И они боятся… — Постой, Гришка, ты чего мелешь несуразное? Говори толком что за история? — остановил его Кожухов. Гриша рассказал о происшедшем на Глухой улице. Вожатый спросил ребят: — Никто не слыхал чего-нибудь об этом деле? Ребята переглянулись: о сектантах, конечно, слышали многие. Но о том, что рассказал Гриша — никто ничего не знал. — Крюковский, ребята, верно говорит, — продолжал вожатый, — я знаю, что сектанты часто держат у себя детей под видом родственников и жестоко эксплуатируют их. Может и тут такое. Как бы то ни было, а мы должны узнать в чем дело. Какие есть предложения? Люба Быстрых крикнула: — Обследовать! — А если не пустят? — Добиться! — Даешь комиссию! Вожатый поднял руку. Галдеж умолк. — Верно, ребята. Проверим это дело. Возьмемся за него крепко. И, если что — горой пойдем на защиту детей. Так кого в комиссию? — Гришку! — Любку! — Возражений нет? Принято! Гриша и Люба, начинайте действовать и поскорее — нам доклад.3. Маруся снова плачет
А на следующее утро, по уговору, Гриша и Люба встретились на углу Глухой улицы. Они подошли к калитке. Во дворе было тихо. — Постучим. — И скажем зачем пришли. Начистоту. Ребята постучали. Но на стук никто не отвечал. Люба недоумевающе посмотрела на Гришу: — Что они, поумирали? Гриша застучал сильнее. Послышались шаги. Сердитый голос спросил: — Кто тут? — Откройте, пожалуйста. Калитка открылась. Старая женщина со сморщенным лицом и торчащим из-за впалых губ желтым длинным зубом злобно глянула на пионеров: — Вам чего нужно? — Мы пионеры. Пришли на обследование. — Чего? Безобразники. Ребята повторили: — На обследование пришли. — Ходят тут всякие. Убирайтесь, не пущу, ишь, девчонка, а ноги голые… — Ну! — Сели! — Чортова баба-яга. Ну, ладно, мы так не уйдем. Сядем тут и будем сидеть. Прошло несколько минут. Послышались снова тихие шаги. Калитка открылась, та же старуха выглянула из-за нее, осмотрелась: — Сидите? Ужо я вам. Чего ждете? — Нам надо поговорить с вашей девочкой. — Это какой? У меня их трое племянниц-то. Гриша подтолкнул Любу локтем: смотри, мол, разговаривает. Победа? — Мне ту, у которой синее платье. Русая такая. — Значит, Маруську? Ты откуда ее знаешь-то? — Видал как-то на улице. — Ну, ладно. Поговори. Все равно, от вас так не отделаешься. Старуха пропустила ребят в калитку и пошла к дому, приказав: — Вы тут стойте, не ходите дальше. У нас собаки злые. Во дворе чисто, даже очень чисто. Сараи, запертые на замки, в глубине двора — дом. Мрачный, суровый. Через минуту из дома вышла девочка. Гриша сразу узнал ее: та самая, которую выгоняли, которая плакала. Но сейчас она шла, опустив голову, неохотно. Приблизившись к пионерам, девочка спросила: — Чего вам нужно? — С тобой познакомиться пришли. — Не надо мне. Чего ходите? В глазах у девочки мелькнул недобрый огонек. — Да ты не бойся нас. Мы тебе помочь хотим, — сказала Люба, — ты что, живешь тут? На работе? — Не, я племянница тетенькина, — торопливо ответила девочка. — Ой, не так, Маруся, — весело проговорил Гриша, — не тетка она тебе. Девочка изумленно посмотрела на него: — А ты откуда знаешь, как меня зовут? — Слыхал. Я еще много о тебе знаю. Ты нам правду говори, мы тебе поможем. На глазах у Маруси показались слезы. Она тихо сказала: — Не- 1
- 2