хоть и ебнутый, но не настолько, а значит, он должен пытаться контролировать себя.

За размышлениями и изредким покашливанием, он добрел до темных дверей кабинета фотографии. Часы точно тыкали носом в его опоздание, но парень, не стучась, с ноги открыл дверь, не обращая внимание на не предвещающий ничего хорошего взгляд мистера Джефферсона. Игнорируя упрек с его стороны и изучающие взгляды однокурсников, он лениво прошел к последней парте и плюхнулся на заскрипевший стул.

Мазнул взглядом по классу и подавил стон отчаянного недовольства. Колфилд не наблюдалось, а это значит, что ему придется просидеть весь урок, прослушивая монотонный голос Джефферсона.

Нейтан даже подумывал достать наушники, демонстративно воткнуть их в уши и расслабиться, но счел это слишком большим нахальством, вот чего-чего, а чтобы ректор по жалобе учителя позвонил отцу, ему до тошноты не хотелось. Часы двигались максимально медленно и парню ужасно хотелось спать. Лекция о стилях совершенно не впечатляла его и ни капли не заинтересовала, поэтому веки начинали тяжелеть, заставляя его непроизвольно хмуриться.

Неожиданно, перед внутренней стороной век, в темноте возникло очертание фигуры Колфилд. Она робко потирая руку, тепло улыбалась, растягивала губы ему и Нейтан даже слегла опешил от этого зрелища, которое подсознание услужливо подбросило Прескотту. Макс никуда не исчезала, грозясь остаться на коже выжженным именем, а Нейтан не желал открыть глаза, растворяя картинку.

Но грозный окрик Марка вывел парня из полудрема, отчего он только поморщился. В горле вновь запершило, но на его счастье в кабинете прозвенел звонок, отпускающий измотанных учеников на спасительный перерыв.

Нейтан, вставая с места, клялся себе в ближайшие несколько недель ногой не ступать в это помещение. Заметив сбоку, как Виктория двигается в его сторону, он мысленно взвыл от досады, но всё же остановился. Чейз его единственный человек, который до сих пор старается поддерживать отношения и он, даже если и не говорил этого, сильно ценил её.

Перебросившись парами фраз, обещающий дословно увидеться попозже, он в окно позади девушки, заметил так сильно знакомое лицо. Макс разговаривала с академическим дворником, неловко поправляя волосы, другой рукой прикрывая рот. Приглядевшись, он рассмотрел, как её плечи содрогнулись несколько раз: похоже, она мучительно кашлянула. Холодноватый пот прошелся по спине. Глазами он проследил, как дворник участливо положил ей ладонь на плечо и почувствовал странное жжение в груди, когда Макс улыбнулась старому дураку.

Хер ли ты лыбишься, Колфилд? Тебе придется объяснить мне всё самой, или я найду способ узнать ответы.

Сжав руки до неприятного хруста, он щелкнул языком, на секунду наклоняясь к кулаку. Сплюнул пару кровяных лепестков, благо в классе уже никого не было, и вытерев губы, направился в школьный двор. Он мог поклясться, что шел сюда буквально две минуты, но когда он жмурился от слепящего солнечного света, оглядывая территорию, то Макс буквально испарилась.

— Вот же блять… — тихий шепот сквозь губы и он принужденно направился к подметающему опавшие листья Сэмуэлю. — Эй!

Сэмуэль, ничуть не удивленный таким тоном, поправил очки и поднял взгляд от красочных листьев, спокойно смотря разгоряченному Нейтану в лицо, оперевшись об крепкую метлу.

— Я могу чем-то помочь юноше? — его голос был как всегда тих и кроток: бушующая злость Нейтана немного улеглась в песок. Легкие стянуло сетью и он отхаркнулся привычным красным, отливающим металлом, листком, отворачивая лицо от мужчины.

— Ты… Вы разговаривали с девушкой пару минут назад, куда она пошла? — морщинистое лицо Самуэля стало гораздо внимательнее и парень почувствовал себя не в своей тарелке.

— Ммм, — протянул задумчиво мужчина, лицо которого было необычно сосредоточенно. Секунда, другая прошла и оно разгладилось. — Извини, я не знаю, куда ведут пути Макс, — его глаза странно блеснули в свете полуденного солнца.

— Понятно… — шипение, и злость вновь накрыла большим цунами его сердце. Он не понимал, почему именно злиться на эту новенькую, ведь он едва обмолвился с ней тремя словами, но она жутко выводила его, а покалывание в груди только усугубляло ситуацию. А еще эти херовы лепестки и ноющие легкие: он даже не знал, что такое бывает.

Развернувшись от дворника в противоположную сторону, он медленно направился прочь с солнечного пекла, твердо решив не возвращаться на занятия. Руки начинали неприятно трястись, напоминая о ломке, а Нейтан решил пойти к парковке, взять машину, врубить музыку на полную и поехать подальше от этого места. К горлу подступила желчь.

Красное ауди Прескотта с шумом заехало на пустынную парковку, когда сумерки почти что исчезли с небосвода над головами. Далекая дымка была окрашена в розовый, а первые звезды, медленно, словно пробуя вкус, выползали на черное полотно неба, загораясь холодным безразличным светом. Парень заглушил двигатель, откидываясь на сидение. Усталый, царапающий легкие, выдох и зажигалка на миг осветила его лицо, выхватывая из тьмы неровные очертание его серо-голубых глаз. Они точно напоминали мокрый асфальт после сильного ливня.

Серый дым разбавлял алый салон, под ногами валялись алые листки, в темноте алым тлел огонек.

Черный и красный, красный и черный, Нейтан. В тебе есть цвета.

В мужском общежитие было очень тихо, время на часах перевалило за полночь. Прескотт с трудом поднимался по лестнице, спотыкаясь и смазано думая о сегодняшнем дне. Тихая усмешка скривила губы. У него давно пропала привычка думать о прожитых днях. Но сегодняшней ночью все было иначе. Нейтан всерьез думал, что если Колфилд не даст ему ответ на эту творящуюся херню, он поедет к врачу. Теперь его отношение к смерти, пожалуй, изменилось. И это было до пробирающих мурашек странно.

Парень завернул за поворот коридора, к комнате сто одиннадцать и замер на месте, покачиваясь. Из-под его дверей тянулась полоска желтоватого света, хотя он четко помнил, что все выключал, когда утром уходил в Блэквелл. Страх на пару секунд сковал сердце и тут же Нейтан тихо рыкнул. Если это какой-нибудь прикол в честь приближающегося Хеллоуина, то он размажет идиотов об стену, не замарав руки. Но когда он распахнул дверь, отчего она ударилась об стену, немного покрошив её, то вновь замер в изумлении.

На его диване, подтянув колени к груди, сидела, прикрыв