сопровождаются выраженными отрицательными переживаниями лишений — фрустрацией.

В частности, с точки зрения виртуалистики причина острой фрустрации личности при потере близких людей объясняется буквально так: «Все наши близкие живут внутри нас, являются одним из наших "Я", как бы неотрывными частями нас самих. И когда умирает близкий человек, то вместе с ним как бы умирает одна из частей нашего большого "Я". Эта боль, почти физическая, может быть сравнима с какой-то травмой, например, с потерей руки без наркоза… В смерти какой-то части своего "Я" человек неосознанно соприкасается с собственной смертью и это страшно»^[278].

Эволюции было угодно, чтобы экспансивная природа человеческого «Я» теснейшим образом переплелась с различными видами труда, а способность к продуктивной работе утвердилась в качестве одной из характеристик жизнеспособности личности. При этом каждая из двух сторон труда (средство для жизни и творческий акт) обрела собственную непреходящую личностную ценность, в связи с чем различного рода трудовые неурядицы часто оказываются источником фрустрации — действенным невротизирующим фактором.

В свою очередь, одной из причин нарушения эффективности деятельностного аспекта личности нередко является так называемый «кризис принятия мотива». В данном состоянии личность не может интегрировать свои мотивационно-смысловые образования в определенную функциональную систему, необходимую для выполнения целенаправленной деятельности. При этом деструкция мотива может происходить на этапе его осознания или реализации. Кризис мотива в данном случае перерастает в состояние психологического кризиса личности. Часто в таких трудных обстоятельствах формируется ситуация острого реагирования, в которой создаются условия для искаженного, одностороннего восприятия действительности, теряется значение и чувство меры воздействия на события.

Лечебная практика показала, что именно гипнотические воздействия способны перевести деструктивные реакции острого реагирования в состояния нормальной жизнедеятельности, обеспечивающие адекватность процессам принятия решений.

Весьма характерно, что лица, испытывающие затруднения в принятии решений, независимо от того, бывает ли это результатом ситуационного «кризиса мотивов» или характерологических свойств субъекта, чаще других страдают неврозами навязчивых состояний.

Вопрос принятия решений бывает весьма трудным для психастенических личностей с их вечной неуверенностью, а также для инфантильных субъектов, ответственность за которых всегда несли их близкие. В том и другом случае селекционный механизм психической регуляции оказывается ослабленным. Больной не чувствует себя хозяином положения, так как не может отказаться от навязчивой мысли выполнить бессмысленное движение или бывает не в состоянии освободиться от сомнения в правильности сделанного. Причиной такого рода невротических нарушений в ряде случаев бывает определенная психическая травма, однако при этом решающее значение приобретает не сила травмирующего воздействия сама по себе, а чрезвычайно стойкая фиксация реакции испуга.

Лечебная практика показывает, что подавляющее большинство больных с навязчивыми состояниями обращаются за врачебной помощью в связи с беспокоящими их навязчивыми страхами. По своему содержанию эти страхи в основном проявляются в двух главных направлениях: утрированном опасении за жизнь и чрезвычайной боязни допустить ошибку в поведенческих действиях морально-этического плана.

Поскольку страх в эмоциональной жизни даже здорового человека занимает важное место, любые невротические нарушения, сигнализируя о нездоровье организма, интенсифицируют переживания страха, выдвигают их на первый план. При этом угроза, исходящая изнутри организма, как правило, вызывает состояние страха без осознания существа опасности, лишая тем самым субъекта возможности контролировать ситуацию.

Несмотря на то, что страхи, порождаемые причинами, исходящими из внешнего мира, чаще всего бывают осознанными, обретая навязчивый характер, они, также как и биологические страхи, превращаются в неподконтрольные сознанию болезненные проявления — фобии. По словам И. П. Павлова: «в основе… боязливости, трусости, а особенно болезненных фобий лежит простое преобладание физиологического процесса торможения как выражение слабости корковых клеток»^[279]. При этом страхи, как правило, ассоциируются с определенными, нередко абсурдными ситуациями, не соразмерными с тяжестью вызываемых реакций.

Именно поэтому в комплексе лечебных мероприятий, весьма эффективно купирующих этот вид невротических нарушений, достойное место занимает так называемая патогенетическая психотерапия (по В. Н. Мясищеву), активирующая систему отношений личности к травмирующему фактору. К гипнотическим приемам терапии больных, страдающих фобиями, относится метод мотивированного внушения К. И. Платонова, а также метод репродуктивных переживаний Н. М. Асатиани, основанный на воспроизведении в гипнозе ситуаций формирования и патологической фиксации фобий и активного угашения в процессе этого гипнотического состояния патологической фиксации первичной реакции испуга, лежащей в основе развившегося навязчивого страха.

Таким образом, состояния навязчивости, фобии и иные дисфункции личностных структур, будучи результатом патогенного действия особого вида виртуальных реальностей психики, могут быть устранены с помощью деструкции этих виртуальных образований в состоянии гипноза.

В проведенном анализе трех базовых виртуальных структур психики обращалось преимущественное внимание на те дефекты виртуального (чувственного) моделирования, которые нередко становятся причиной неврозов, а также на возможности гипноза осуществлять коррекцию такого рода «трудных» ситуаций. Именно такой подход позволяет более четко уяснить то обстоятельство, что психотерапевтический процесс всегда осуществлялся и осуществляется в сфере виртуальных реальностей, которые до появления этого термина именовались субъективными, воображаемыми, чувственными и т. п. образованиями.

Общепризнанная эффективность гипнотерапии невротических нарушений, несомненно объясняется тем, что сам гипноз представляет собой также виртуальную реальность высокого порядка и потому является адекватным средством для осуществления коррекционных действий в виртуальном мире функциональных расстройств. Средства виртуалистики позволяют создать высокодейственный психотерапевтический метод — супергипноз виртуальной реальности.