мы лежали рядом с РПК и ждали. Видел эту гадость только отец. После первой встречи с ней он вернулся весь бледный и начал судорожно закрывать замки на двери. Его колотило. Как-то он назвал это существо мертвым… Но я этого не понял. Если оно мертвое то почему мычит? Отец ничего не ответил, только сделал лицо еще более серьезным и принялся чистить РПК.

Спустя несколько суток, я проснулся среди ночи от страшного гула в подъезде и, схватив со стола фонарик, выбежал в коридор, где рядом с пулеметом распластались отец с Исламом. Света не было во всем доме, и отец зло шепнул, чтоб я вырубил фонарь. Я выключил его и лег рядом с ними. Гул усиливался и местами был похож на плач, какого- то огромного существа. Вдруг я заметил, как в глазке двери на секунду появился свет. Справа от меня тихонько зазвенела лента с патронами, это отец видимо от волнения шелохнул пулемет. Что там с этой тварью происходит? Раньше она была на порядок тише, а сейчас будто взбесилась…

И вот опять в глазке появился свет.

— Тратата!

Меня оглушило, пламя вырвалось из могучего ствола пулемета и осветило коридор, раскаленные куски свинца один за другим летели в дверь, я повернулся вправо и на секунду увидел лицо отца. Оно было искажено страхом и одновременно яростью, все его внимание было сосредоточено на двери, время пока он стрелял, показалось мне вечностью, в двери появилось куча новых "глазков", а вместо старого зияла дыра с два моих кулака. Туда отец и целился. Шум выстрелов стих. В ушах стоит звон, заболела голова… Через какое то время я снова взглянул в право и увидел, как Ислам светит отцу фонариком от зажигалки прикрывая его рукой, а тот меняет ленту… Из-за звона в ушах, я не могу понять перестала тварь скулить или нет. Но движения никакого вроде не наблюдается. Неужели убил?

- Бух!

Дверь выпала из коробки и с шумом грохнулась в подъезд. И в эту же секунду отец снова открыл огонь. Меня обуял животный страх. Я просто закрыл голову руками, вжался лицом в пол и заорал. Очнулся я от того что меня кто то схватил за шкирку и потащил. Это был отец, он втащил меня в зал, а сам начал рыться в вещах наскоряк собирая наши пожитки в три походных рюкзака. Ислам сидел на одном колене и выцеливал коридор из ПМа. Из большого зального окна за всем этим наблюдала бледная луна… Отец без церемоний поднял меня на ноги и сильно ударил ладонью по щеке. Я совсем пришел в себя, передернул затвор своего пистолета, снял его с предохранителя и водрузил на плечи рюкзак, уже не выпуская металлического защитника из правой руки. Наш пулеметчик шагнул к коридору и, приложив палец левой руки у губам правой махнул, вперед давая понять что передвигаться надо максимально тихо.

Мы прошли в коридор, под ногами зазвенели гильзы, отец нервно зашипел. Преодолев это почти бесконечное расстояние до подъезда, мы вышли на лестничную площадку. Все стены и дверь напротив испещрены следами от пуль, в маленькие окошки безразлично светит луна. В подъезде никого кроме нас нет. И следов убитой твари тоже нет. Настороженный отец не спеша двинулся вниз по лестнице держа перед собой два таких же как у нас с Исламом пистолета. Пулемет мы оставили в квартире. Мы медленно спускаемся в низ останавливаясь и прислушиваясь на каждом пролете, ни говоря, ни слова просто идем в след за отцом. На третьем этаже у меня развязался шнурок и я наклонился, чтобы его завязать, а когда поднял голову ни отца, ни Ислама рядом не было. Я остался один. Мелкая дрожь пробежалась по всему телу и скользнула под копчик. Куда они делись? Ни криков не выстрелов… Просто раз и исчезли. И тихо вокруг. Только где то далеко-далеко стрекочет сверчок. Боль резко пронзила затылок, в глазах потемнело и я провалился в пустоту.

- Приступы становятся все чаще. Лечение не идет ему на пользу.

- Адольф Михайлович вы же прекрасно знаете что это не излечимо в принципе…

Голоса затихли. Я открыл глаза. Я лежу в комнате, в той самой квартире, откуда мы так старались уйти ночью. Мои руки, почему-то привязаны к кровати. Взгляд в сторону — рядом на другой кровати так же связанный лежит чернокожий парень лет сорока, его искаженное болью лицо мне кажется знакомым. Из его тела торчат, какие-то трубки, по ним пульсирует розовая жидкость. Что за…?

- Адольф Михайлович, это бесполезно!

Кто это говорит? Такое ощущение, что совсем рядом, но в комнате же никого нет!

- Покиньте палату, не мешайте мне работать!

Я осмотрел себя, насколько это было возможно в моем положении, и увидел не знакомое тело взрослого мужика. Я полностью голый, как и тот смуглый, но трубок как у него у меня нет. Вдруг я четко осознал, что тот парень есть никто иной как мой друг. Это Ислам! Только почему постаревший. Впрочем, как и я. Да что тут происходит?!

В ушах невыносимо зазвенело, все тело объяло жуткой болью, от которой я не могу пошевелить даже пальцами.

Рядом с Исламом вдруг оказался мой отец, в руках у него молоток и какой то металлический штырь, который он прислонил колбу моего друга. Папа сделал замах молотком, стукнул, и металлическая штуковина погрузилась в смуглую кожу Ислама. Я пытаюсь кричать — папа не надо! Но получается лишь, какое-то несвязное мычание… Вдруг боль резко усилилась и будто из всего тела разом перетекла в голову. Я стиснул зубы между моих губ выпал откусанный кончик языка, рот наполнился соленой кровью. В глазах потемнело, и помещение вокруг вдруг резко изменилось. Тут стало очень светло, на потолке появились огромные, круглые лампы, а стены и пол вокруг покрылись белым кафелем. На соседней койке так же лежит постаревший Ислам. У него во лбу появилась дырочка. Из дырочки тонкой струйкой вытекает кровь… Лицо его повернуто в мою сторону, глаза открыты и безжизненно «смотрят» на меня. На смуглой физиономии застыла маска блаженства, уголки губ расплылись в легкой улыбке, на щеках виднеются ямочки… А где отец? Я моргнул, а когда открыл глаза человек в белом халате стоял прямо передо мной.

Но это был уже не мой отец, а какой-то не знакомый старик. С ужасом я взглянул на его руки. Штыря с молотком в них не было… Ух… Боль понемногу начала проходить… Теплая ладонь коснулась моего лба. Боже, как же приятно сейчас… Человек в халате командным тоном распорядился чтобы какое то тело вынесли, мол, операция прошла неудачно. И сразу ласково обратился ко мне

- ничего, Андрюшенька… Мы все исправим. С тобой у нас все получится.

На спинке моей кровати в ногах висит табличка.

Мокшанский Андрей Викторович

Пол: мужской

Дата рождения и возраст: 29 января 1986 г (40 лет).

Адрес: прописан в ТОКПБ

Семейное положение: не женат

Образование: среднее не законченное

Место