решил написать матери, рассказать о своей жизни, о том, что произошло с её сыном за последние пять лет. В письме было всё — мольба вернуться, помочь, было даже признание в том, что Драко скучает по матери. Про Пэнси он тоже написал. В ответ получил лишь: «теперь у тебя своя семья, поэтому, борись за неё, как это делала я».

Теперь он думает, что беременность — судьба. Так и должно было случиться. Теперь у него действительно есть своя семья. Он не любит Пэнси, но это неважно. Драко не способен на любовь. Таким он был всегда. С этим ничего не поделаешь. Но он искренне верит, что сможет полюбить собственного сына.

Если так и случится, значит, Драко победил. Выиграл схватку с самим собой.

Пэнси открывает глаза и смотрит на мужа с удивлением. Тот сто раз думает, прежде чем опуститься перед девушкой на колени и быстро поцеловать в руку, прикрывающую живот. Быстро, чтобы не передумать, не замешкаться. Чтобы этой тени сомнения не заметила собственная жена.

«Чего он боится?» — эта мысль крутится в голове Пэнси уже очень давно.

Она видит, как Драко отчаянно пытается скрыть этот страх, но с чем он связан? Её муж никогда не делился с ней своими проблемами, мыслями. Своими страхами. Он считает её недостаточно близким человеком. Малфой оберегает девушку, словно они действительно любят друг-друга. Но здесь дело совершенно в другом, и Пэнс понимает это. Она бывает глупой, но она далеко не дура.

Драко чувствует вину, но Паркинсон пока не поняла, за что именно. В её животе растёт их ребёнок. Кажется, он имеет какую-то способность, ведь иногда он разговаривает с ней во сне. Голос ребёнка так похож на голос Драко в детстве. Может, Пэнси просто сходит с ума, а может у их сына действительно есть какие-то способности. Но не исключено, что это обычная связь матери и сына. Девушка не хотела заводить детей, она долго думала, и понятия не имела, как принять такое сложное решение. Но однажды на раннем сроке отдалённый голос сына прорезался сквозь сон. Тогда Пэнси смогла принять окончательное решение. Она любила Драко всем сердцем, хотя и не чувствовала от него отдачи. Может, теперь у них всё получится? Они женаты всего лишь четыре месяца, но, вдруг, у них всё только начинается? Он сможет влюбиться в неё по-настоящему? Она надеется на то, что рождение ребёнка всё изменит.

«Надеюсь, у меня появится маленькая копия любимого мужа» — думает Пэнси.

«Хоть бы ребёнок пошёл в мать» — думает Драко.

Это настоящая утопия, и они оба это понимают. Надеяться на лучшее — бессмысленно.

Дерево тихо догорает в камине. Им должно быть хорошо вместе. Но разве обязательства из чувства долга — любовь? Разве отчаянные поступки влюбить в себя Драко — не глупость? Может ли один ребёнок изменить мир?

Это их гостиная. Их дом. Их неприступная крепость. Но, кажется, Драко это не нужно. Он создал эту семью, чтобы чувствовать себя менее одиноким.

Паршиво осознавать одну единственную вещь — если ребёнок будет вылитой его копией, чёртовым прототипом Драко, пусть лучше он умрёт при рождении.

Мысль об этом ужасает. Малфой действительно думает об этом?

Это их… дом? Или всё-таки обычное здание?

На столе остывает чай в кружке Пэнси, а рядом стоит огневиски.

Обязательства из чувства долга — важнее всего? Так, Драко?

Надейся, что у твоего сына будут лишь твои глаза. И больше ничего.