было не стать. Поэтому, едва сыну исполнилось четыре, он вложил инструмент в детские руки. Говорят, правда, что не только из любви к искусству. Мальчик рос очень слабым, часто болел, врачи нашли у него туберкулез. А значит, любой сквозняк мог оказаться для него смертельным. Отец страшно испугался: как убережешь мальчишку от сквозняков? И он нашел повод не пускать сына на улицу: по нескольку часов кряду заставлял Яна играть на скрипке. Казалось бы, такое заточение должно было вызвать в мальчике ненависть к музыке. Но надо отдать должное парикмахеру Абраму Френкелю: он не просто научил Яна играть, но и передал ему свое благоговение перед инструментом. А заодно и клиентов своих развлекал: стриг их, когда мальчик занимался, наигрывая трогательные мелодии. Позже композитор вспоминал, что, если фальшивил, отец извинялся перед клиентом, медленно подходил к сыну, строго дергал за ухо и возвращался к работе».

Регулярное дергание за уши дало свой результат: к шестнадцати годам Ян вымахал под два метра, став широкоплечим, несколько, правда, сутулым, юношей.

И на развитие музыкальных способностей воспитание через уши тоже повлияло: когда восьмилетнего Яна показали педагогу киевского музыкального училища Якову Магазинеру, тот пришел в восторг от того, как чисто и с каким глубоким чувством играет сын парикмахера из Полог. И Яна зачислили в училище сразу в третий класс. Судьба будущего композитора была предопределена: после училища он без труда поступил в Киевскую консерваторию, которую закончил в 1941 году.

Теперь мне осталось уточнить, почему местом рождения композитора почти всегда называют город Киев, а не Пологи.

Потому, что, будучи не бедным человеком, его отец Абрам Натанович мог оплатить лучшую столичную клинику, где и родила его супруга троих детей — за исключением младшей дочери. В Киев семья Френкелей переехала много позже — когда проявившего незаурядные музыкальные способности Яна пришла пора отдавать в музучилище.

Вместе с Яном в столицу перебралась и его няня Оксана Илларионовна Лозицкая, которая была родом, как и мать будущего композитора, из пологовского села Басань. В Пологах, к слову, воспитывать будущего композитора Оксане помогала ее младшая сестра Надежда.

Два дня рождения и два имени

Где конкретно в Пологах жила семья парикмахера Абрама Френкеля, точных данных нет. Коммунистическую власть автор музыки и песен к десяткам полюбившихся миллионами зрителей кинофильмов не интересовал. Он ведь не написал ни одной песни, в которой бы восхвалялась эта коммунистическая власть. А вот в создании песни, очень напоминающей молитву, участие принял. Имею в виду знаменитых «Журавлей». Припомните слова ее: «Мне кажется порою, что солдаты…». И сравните их со словами известной молитвы: «Отче наш, сущий на небесах…». Очень похоже. Стилем, ритмом. И потрясающей энергетикой.

Говорят, лично генсеку — «дорогому товарищу Леониду Ильичу» Брежневу стали поступать жалобы на песню от бдительный партийцев, углядевших в ней мистико-религиозный подтекст. Однако у Леонида Ильича хватило ума наложить категорическую резолюцию на их жалобах: «Исполнять песню можно». Но не часто, добавил он тут же, чтобы хоть как-то угодить бдительным партийцам.

И «Журавли» поплыли по стране, вызывая слезы у слушателей.

Сегодня, когда канули в Лету коммунистические времена, расспросить о прошлом Полог, чтобы узнать хоть что-то о детстве Яна Френкеля, почти некого. Точнее, вообще некого.

Правда, как нам рассказала старший научных сотрудник Пологовского районного краеведческого музея Ирина Кособок, с которой мы вместе искали Пологи времен парикмахера Абрама Френкеля [и отыскали кое что интересное для будущего туристического маршрута под условным названием «Пологи Яна Френкеля»], имеются сведения о проживая в Пологах после Великой Отечественной войны матери Яна Абрамовича и его сестры. Вроде бы, жили они в здании, где теперь пребывает пологовская мэрия — в каких-то комнатах нижнего этажа.

А вот как сложилась дальнейшая судьба жиличек — куда и когда они съехали из Полог, неизвестно.

Вообще, в биографии музыканта композитора [и киноактера, к слову: Френкель ведь снялся в четырех кинолентах] много белых пятен, много загадок.

Некоторые источники, например, уверяют, что родился он в 1925 году, а с началом войны с немцами, чтобы попасть в военное училище, приписал себе пять лет. И двухметровому, плечистому юноше поверили: выпускник консерватории Ян Френкель был зачислен курсантом в Оренбургское артиллерийское училище.

И с именем у него закавыка имеется. В метриках, оказывается, он был записан как Ян-Томпа Абрамович. Так его отец назвал — в честь никому не ведомого сегодня эстонского революционера Яна Томпа, ставшего после прихода к власти большевиков председателем центрального совета профсоюзов Эстонии и депутатом тамошнего парламента [расстрелян в 1924 году].

Между первой и второй…

Оказывается, первую песню Френкеля — «Шел пилот по переулку» [на слова Мориса Слободского и Александра Раскина], написанную в военном училище, от песни следующей, называвшейся весьма бесхитростно — «Дальняя песенка» [слова Марка Лисянского] отделяли… долгих 16 лет. Ушедших на зарабатывание денег для семьи будущего великого и подлинно народного композитора.

Поселившись после войны в Москве, семья Френкеля ютилась в коммуналке, Ян устроился в гастрольную труппу, выступавшую на эстрадных площадках. И его заметили: высокий, сутулый, с чапаевскими усами, он сразу привлекал внимание публики. «Всеобщее восхищение вызывал Ян Френкель, — приводит рассказ композитора Юрия Саульского уже упоминавшийся мной еврейский онлайн центр Jewish.Ru. — На своей скрипке он воспроизводил манеру лучших джазовых саксофонистов 30-х годов — Хокинза, Уэбстера, Вентуры. Звук его скрипки был очень теплым, задушевным, интонации исключительно точными. Френкель также был талантливым импровизатором. Привлекала его музыкальность, какая-то истовая влюбленность в джаз. Как сейчас вижу: большого роста, слегка сутулый, он подходил к микрофону и играл на скрипке так, что все останавливалось, замирало. Скрипка была как бы его продолжением. Это был не просто виртуоз, это был настоящий артист джаза».

Вскоре в Москве стали «ходить» персонально «на Френкеля». Столичные кинотеатры приглашали