Александр Солженицын. Речь в Государственной Думе 28 октября 1994

Произнесена по приглашению Думы. Напечатана 1.11.1994 в «Российской газете» и в «Московском комсомольце», затем во многих других изданиях.

Уважаемые депутаты Государственной Думы!

По роду моей работы за много лет я прочёл почти сплошь все стенограммы четырёх дореволюционных Государственных Дум. Мне пришлось узнать: и безудержную конфликтность с властями 1-й и 2-й Дум, неработоспособных; и хорошо работоспособную 3-ю Думу, которая, однако, три года тормозила целительные земельные столыпинские реформы; и двойственную роль 4-й Думы: с одной стороны — работоспособной, а с другой стороны — задавшейся вздорной мыслью свергнуть верховную власть в стране во время войны, из расчёта, что после войны это не удастся. И эта победа ей удалась. Но, по историческому возмездию или исторической иронии, сама 4-я Дума в тот самый день, вместе с падением верховной власти, кончила своё существование и больше никому не была нужна ни одного дня.

Весь этот парламентский опыт российский не слишком вдохновляет нас и являет нам суровое предупреждение на будущее. Я рассматриваю вас сегодня как 5-ю Государственную Думу, на продлении той же линии развития. Я сознаю свою ответственность выступать сегодня перед вами здесь. Но ещё большая ответственность лежит на вас — перед народом страдающим и ожидающим.

НАРОД

Проехав много российских областей, через сотни встреч и потом через тысячи писем внагонку, я вынес ощущение, что наша народная масса обескуражена, что она ошеломлена, в шоке от унижения и от стыда за своё бессилие; в ней нет убеждения, что происходящие реформы и политика правительства действительно ведутся в её интересах. Людей низов практически выключили из жизни. Всё, что делается в стране, происходит помимо них. У них остался небогатый выбор: или влачить нищенское и покорное существование, или искать пути незаконных ремёсел, как обманывать государство или друг друга.

Статистика сегодня приносит нам известия, что у нас увеличилось число самоубийств, и именно среднего мужского возраста, то есть кормильцев. А что говорить тогда о шаткости подрастающего поколения?

Статистика говорит, что у нас сегодня — и все это знают уже в мире — смертность превзошла рождаемость. То есть мы начали вымирать. Сегодня рождение ребёнка в России уже рассматривается почти как подвиг.

А кто не в отчаяньи — конечно, есть и такие — те в апатии, в безразличии ко всей этой «московской политике», ко всем «московским партиям».

КАК МЫ ВЫХОДИМ ИЗ КОММУНИЗМА

Может быть, нам неизбежно было выйти такими после 70-летнего духовного вымаривания нас. В тюремных камерах 1945-46 года мы, ровесники революции, и люди старше нас ломали головы. Нам было уже тогда понятно, что коммунизм обречён. Но и тогда было понятно, что выход из него будет болезненный. Мы ломали головы, как выходить из коммунистического строя наименее болезненным путём.

Увы, сегодня надо признать: мы выходим из коммунизма самым искривлённым, самым болезненным, самым нелепым путём.

Изо всех моих встреч я вынес впечатление, что центральные органы власти, исполнительной и законодательной, имеют слабую связь с болями страны, что они вот это состояние народа не впускают в свой замкнутый эллипсоид власти. Поразишься этому. Очевидно, здесь слишком толстые стены?

Мне по всему моему пути говорили, требовали, убеждали, умоляли: выскажите! выскажите в Государственной Думе, скажите Президенту, что накопилось, что накипело в душе простого человека!

Да мы все хорошо знаем наши беды и наши язвы:

— и сокрушительное падение производства, промышленного и сельскохозяйственного;

— и разгул чужой валюты по нашей стране — какая дикость! Совсем недавно объявили, справедливо, национальной катастрофой недавнее крутое падение рубля. Но, простите, национальная катастрофа с рублём произошла гораздо раньше, давно произошла, — тогда, когда рубль стал равен центу. Вот тогда надо было говорить, что «национальная катастрофа», — и спохватываться;

— мы все знаем, что план происходящих экономических реформ никогда не был объявлен. Почему? Или его нет, тогда это авантюра. Или он есть, тогда почему его скрывают?

— мы все знаем, что цены освобождены в угоду монополистам;

— мы знаем, что ни по какому ваучеру ни один гражданин не получил и отдалённо своей доли в национальном достоянии. Нам известны из прессы — то там, то здесь — скандальные случаи приватизации за бесценок: кто-то взял почти бесплатно, а государство не получило ничего;

— ещё более мы знаем, потому что это охватило половину страны, что государство ограбило 70 миллионов вкладчиков — самых добросовестных, самых лояльных, самых доверчивых своих граждан, дало жестокий урок: никогда не верь государству и никогда не работай честно!

— и мы знаем, как катастрофически падает наша передовая и блистательная наука, как падает наше образование, как падает медицина;

— как миллиарды долларов в год разграбляются из страны и куда-то увозятся;

— и как по стране свободно шествует Преступность с большой буквы. Третий год мы слышим и от правительства, и от президентской команды, и от так называемой «непримиримой оппозиции» одно и то же: «Борьба с преступностью!», «Борьба с преступностью!», конференции по борьбе с преступностью, указы по борьбе с преступностью, законы по борьбе с преступностью!..

Скажите, где открытые суды? Где грозные приговоры? Можете вы назвать? Слышали вы их? И нет уголовных законов, соответствующих этой невиданной криминальной ситуации, которая сегодня пугает уже и Америку и Германию, — она уже и туда хлестнула. Нет нового Уголовного Кодекса, нет Уголовно-процессуального Кодекса, — может быть, потому что у Государственной Думы нет времени? А Столыпин в 1906 году вот такой же начинавшийся хаос, вот такой же вихрь безумной преступности остановил в пять месяцев…

ГОСУДАРСТВО И ПРОСТЫЕ ГРАЖДАНЕ

Наши законы, увы, не определяют обязанностей государства. Государство — это первый невыполнитель всех обязательств. И это вызывает хаос. Государственные структуры и чиновники не отвечают перед простым гражданином — это беспредельность начальствования. Мы сейчас — на переходе, кажется, к демократии — увеличили нашу бюрократию вдвое и втрое. А она сама сверху вниз наращивает себе кадры.

Скажите, кто сегодня занимается контролем расширения штатов? Скажите, где сегодня соблюдаются конкурсные условия для занятия должностей? Ничего подобного! Как скажет очередной начальник…

А немало чиновников и немало администраторов