Женщина изо льда

Woman from the Ice, журнал «Thrilling Mystery», 1938, №9

«Смех мертвых», СПб, Северо-Запад, 2017, стр. 641-654.

Это было отвратительно, но я должен признать это сам. Я был влюблен в мертвую женщину. Я больше не могу скрывать от себя нечестивую страсть, которая охватила меня с того вечера, когда мы освободило тело этой женщины ото льда. Она была мертва, и я это знал, но я был влюблен в нее. Я хотел обнять её манящее тело, которое так долго спало во льду. Я хотел целовать её экзотическое, красивое лицо.

Уайт Борроу и я нашли её... Борроу был молодым художником, одним из гостей в этом старом курортном отеле в Каскадных горах. Я — Дик Моррис, торговец из Сиэтла, был одним из гостей. А гостей было немного. Это местечко когда-то было очень популярным для снежных видов спорта, но «Солнечная Долина» и другие новые курорты ныне стали очень популярны, а отель, в котором мы остановились, был стар и оказался сильно запущен.

Борроу и я отправились побродить по заснеженным горам. Мы гуляли по леднику Раулз, чья река сплошного льда застыла между двумя белыми вершинами, когда внезапно мой спутник остановился, глядя на лед у него под ногами. Он резко воскликнул:

— Там тело! Моррис, посмотрите!

— Должно быть, зрение обманывает вас, — заметил я, когда подошел к нему. — Зачем...

Я замолчал. Во льду у нас под ногами и в самом деле застыла темная человеческая фигура. Тело женщины в темном изящном платье. Сквозь лед мы хорошо видели её белое лицо.

— Господи! — ахнул я. — Она в четырех футах от нас под ногами, вморожена в лед. Должно быть, она пролежала там много лет.

— Скорее, десятилетий! — воскликнул Уайт Борроу. Его темное, красивое лицо дрожало от волнения. — Вернитесь в отель и позовите остальных постояльцев, Моррис. И принесите инструменты, чтобы выкопать ее, — воскликнул он.

Я побежал по заснеженным склонам, у меня голова пошла кругом от волнения. Мы находились в двух милях от отеля — огромной, бесформенной бревенчатой структуре, расположенной среди высоких сосен на горном склоне. От отеля открывался чудесный вид на заснеженную равнину. Задыхаясь, я ворвался в вестибюль.

Джеймс Марстен, владелец и менеджер этого старинного местечка, в это время как раз отдавал распоряжения одному из своих немногочисленных слуг-индейцев. Марстен был седым, пожилым человеком с обычно озабоченным выражением на холеном лице. Я рассказал ему, что мы нашли.

— Женщина в леднике? — недоверчиво повторил он, его челюсть отвисла от удивления. Затем он поспешил помочь мне отыскать кирки.

Когда мы выбежали наружу, другие гости остановили нас, чтобы узнать, что произошло. Их было всего четверо: Фред Керр и его симпатичная блондинка, Дженис, Джон Гейнс, долговязый горный инженер, и Даниэль Холт, агрессивный деловой человек лет сорока. На днях они все вместе катались на лыжах. Все, кроме Даниэля Холта, который, как мы поняли, приехал, чтобы попытаться купить старый отель у Джеймса Марстена...

Все они последовала за Марстеном и мной, сгорая от любопытства. Уайт Борроу ждал нас с нетерпением. И когда он указал на темную, скованную во льду фигуру, все начали охать и кричать в изумлении.

Менее чем через минуту наши кирки ударили по льду. Мы работали с яростной поспешностью, хотя были уверены, что женщина, кем бы она ни была, была мертва многие годы.

— Да не спешите вы так! — резко фыркнул Уайт Борроу, когда наши кирки начали приближаться к жертве льдов. — Мы же не хотим искалечить тело.

К тому времени мы вырыли яму почти в четыре фута. Я прыгнул в полость и голыми руками стал отламывать куски льда, которые все еще припали к телу. Наконец, мы освободили тело. Какое-то время мы, застыв, уставились на неё — со стороны могло показаться, что мы тоже заморожены.

Теперь мы увидели, что женщина, которую мы выкопали, одета в странное, обтянутое мехом платье из тяжелого коричневого шелка, которое едва скрывало пышную грудь и стройные длинные ноги. На серебряной цепочке на её шее качался маленький серебряный кинжал. Её платье было потрепано, а необычные тапочки на ее крошечных ногах были потерты и каблуки сломаны. Но ее тело прекрасно сохранилось, как будто она умерла несколько минут назад.

Она была молода, и лицо её все ещё оставалось красивым, несмотря на ледяную бледность. Это было экзотическое, странно прекрасное лицо, чьи черты казались славянскими, с высокими скулами и низким широким лбом. Длинные черные ресницы, бледные щеки... Нос её был прямым и аккуратно выточенным. Тонкие синеватые губы имели изящный изгиб. А масса её волнистых черных волос была растрепана...

Дыхание у меня перехватило от колдовской красоты незнакомки. Когда я изучал ее замороженные черты, я, без сомнения, знал, что, если она оживет, я буду отчаянно влюблен в нее.

— Она красивая, — прошептал Уайт Борроу, его красивое лицо странно вытянулось. — Это самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

Я не знал, почему, но меня возмутили его слова. Они вызвали у меня чувство, близкое к ревности. Я потянулся и благоговейно коснулся щеки девушки. Оно было холодным, как ледниковый лед и на ощупь напомнало камень.

— Она долго пробыла во льду, — пробормотала я.

Уайт Борроу кивнул.

— Этот костюм... ничего подобного не носили уже несколько поколений.

— Что вы собираетесь делать дальше: оставите её здесь на льду до тех пор, пока ей не подготовят могилу? — спросил Джон Гейнс, долговязый инженер.

— Нет! — возмутился я. — Вы не сможете оставить её тут. Мы отнесем её в отель.

Джеймс Марстен беспокойно пошевелился, его сердитое, обеспокоенное лицо встревожилось.

— Мне не хотелось бы, чтобы в моем отеле оказалось мертвое тело, — сказал он.

— Чего вы боитесь? — спросил Даниэль Холт, насмешливо скривившись. — Эта девушка давно мертва.

— Ладно, — отмахнулся Марстен. — Мы можем уложить её в одной из пустующих комнат и уведомить власти утром.

Уайт Борроу опустился на лед и осторожно, почти нежно, поднял жесткое, замороженное тело.

— Я понесу ее, — быстро объявил я.

Борроу покачал головой.

— Я сам её понесу, — возразил он.

— Вы не правы...

Я начал было говорить сердито, а затем замолчал, увидев, что остальные странно смотрят на меня. В итоге Уайт Борроу взял на руки мертвое тело. Бледное, красивое лицо мертвой женщины прижалось к его груди, и я почувствовал неразумную ревность и гнев.

Остальные последовали за нами, взволнованно разговаривая. Закат залил ледник лучами света, словно потоками крови, придавая всей картине неестественный, жуткий вид. На фоне светящегося