что у тебя? Что принес с собой?

— Дар гостей заморских. Никола говорит, что там живое существо заключено. Освободить бы…

— Дай сюда, — недовольно сказал Верховный, отобрал у Олексы жемчужину, оглядел со всех сторон, хмыкнул удивленно и аккуратно положил на огневой подставец, — Сейчас мы это чудо оттуда выковырим.

Недаром его Верховным выбрали. Он всё делал легко, играючи. Приподнял жемчужину в воздух. Окружил ее пламенем небольшим, чтоб прогрелась равномерно. И, чудь погодя, метнул в жемчужину молнию ветвистую. Одну, вторую, третью. Цвета разного и всё горячей. Под последней — фиолетовой — треснула жемчужина и на подставец опустилась.

— Гляди, ловчий, что принес, — усмехнулся Верховный.

Чуть ли не носом докоснулся Олекса до жемчужины, чтобы увидеть внутренность ее через трещину. Разгоралось там пламя искристое, и ползло наружу что-то маленькое, слабое… Она, огнецветка…

Олекса подставил ладонь под самую трещину, забыв, что жар от огнецветки будет нешуточный. Да и как было не подставить. Она была почти совсем беспомощной, с трудом перебирала тоненькими ножками, выбираясь из жемчужины. Заползла на руку ловчего, щекотно царапая мягкими коготками, расправила стрекозиные крылышки, вспыхнувшие радугой. Повертела головой, с каким-то разумным вниманием оглядывая людей, окруживших ее.

Люди старались не дышать, чтобы ненароком не повредить чудное создание. И чересчур громко раздался шепот Верховного Мага: «Сажай ее. В клетку». Отстранившись, Олекса прижал ладонь с огнецветкой к груди. Та обиженно загудела.

Ну, не мог Олекса расстаться с маленьким новорожденным чудом, которое делало счастливым всех. И его, и Николу, и даже Верховного, который хотя и боролся с этим чувством, но победить не мог. Нельзя счастье в клетку упрятать. Невозможно.

Олекса сделал шаг назад, освобождая себе место, а потом резко подкинул огнецветку вверх, разрывая возникшую внутреннюю связь с ней. Стало жутко больно, словно утратил любовь единственную. Потеря казалась невосполнимой. Но нельзя было поступить иначе.

В верхней точке, под самым потолком зала, огнецветка забила крылышками, вспыхнула огнем радужным — словно окатила благостью, мелькнула и исчезла.

— Лети, малая, лети, — тихо выговорил Олекса, — пусть люди счастливей станут…