— Помнишь, что говорил Уильям об источниках? — спрашивает он, игнорируя мой вопрос.
Я только крепче хватаюсь за чакру, волнуясь, как бы это не оказалось уловкой.
— Конечно.
Я помню всё, что говорил Сир.
Мазер крутит камешек в ладони и стряхивает с него куски грязи.
— Как-то он рассказывал, что в былые времена у всех были талисманы, в которые вкладывалась магия, пока правители не отобрали их и не сотворили Королевские Источники. Что, если некоторые талисманы были утеряны? Что, если в этом камне спрятана магия?
Я громко фыркаю.
— Если бы они и потеряли мелкие источники, то их бы наверняка уже нашли к этому времени. К тому же, ныне существует только восемь Королевских Источников.
Плечи Мазера напрягаются, и я мысленно чертыхаюсь. Уже не восемь — осталось всего семь рабочих источников. Потому что король Весеннего королевства сломал источник Зимнего.
— Если бы магией владел каждый, нам бы не пришлось бороться, — бормочет Мазер себе под нос. — Нам бы не пришлось отбирать две части источника у Весеннего. Нам бы не пришлось беспокоиться о возвращении магии в королевство, потому что ею владел бы каждый, и мы все были бы сильными!
— Я думаю, мы и так сильные. Даже без магии.
Мазер поднимает голову, и его угрюмое выражение лица начинает постепенно сменяться другим.
— Что?
Его взгляд, кричащий об отчаянии, с которым он жаждет услышать мой ответ, приковал меня к полу.
— Я не считаю, что нам нужна магия, чтобы быть сильными. Нам удавалось выжить без неё целых десять лет. Да, мы через многое прошли, но мы всё ещё живы. — Я запинаюсь, и моё сердце болезненно сжимается. — По крайней мере, некоторые из нас.
— Но… — его голос становится тише, словно он уже не так уверен в своих словах, как хотел бы. — Нам нужна магия. Ею владеют все королевства. Нам не освободить наш народ, если мы не раздобудем половинки источника у Ангры. Справедливость должна восторжествовать. — Он замолкает и сердито смотрит на голубой камешек. — Но… Было бы хорошо не нуждаться в магии.
Было бы хорошо не беспокоиться каждый день, что Ангра узнает о нас, о том, сколько наших людей всё ещё живы и работают в его лагерях. Было бы хорошо, если бы Сир позволил мне помочь им в этой войне, потому что я знаю, что мы можем быть сильными без магии, но…
Я также знаю, что она нам необходима. Без неё Ангру не остановить.
Я поднимаю чакру и испускаю боевой клич.
Мазер резко поднимает голову, и его лицо лишается всяких эмоций, когда он смотрит на дверь сарая за моей спиной. Я продолжаю бежать на него, слишком сосредоточившись на том, как бы победить в этой битве. Он мой, я это знаю, он мой…
Чакра исчезает их моих рук.
Мои пальцы хватают пустой воздух над головой.
— Мейра!
Я замираю. Моя грудь вздымается от радости — Сир видел, как я дерусь! Вот только его голос полон ярости.
Мазер незаметно кладёт камешек себе в карман и ободряюще смотрит на меня. Я оборачиваюсь к высокому мужчине, держащему мою чакру в своём огромном кулаке. Утреннее солнце светит в дверной проход, очерчивая силуэт Сира. Каждый раз, когда я его вижу, то вспоминаю, как впервые увидела Кларинские горы — громадные и смертельные, нависающие надо мной, где бы я ни стояла. Мощное, яростное напоминание о том, что я крошечная, слабая и одинокая.
Челюсть Сира заходит желваками под короткой белой бородой.
— Мазер, быстро на ринг! — рявкает он, не сводя с меня взгляда.
— Да, Сир, — отвечает мальчик и спешит к выходу из сарая. Оказавшись за спиной Сира, он делает вид, что бьёт его под колени. Я сдерживаю смешок, и Мазер подмигивает мне, после чего бежит на тренировку.
Мы с Сиром остаёмся вдвоём. Мои руки трусятся, но я расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза. Я — воин, а воины не сдаются.
К несчастью, Сир тоже воин.
— Ты хоть представляешь, что могла натворить?! — его вопрос перерастает в крик, от которого содрогается весь сарай. — Ты напала на будущего короля с чакрой! Я знаю, ты любишь играться с оружием, но это не шутки! И не игрушка для детей!
Я сжимаю ладони в кулаки и рычу:
— Мазер тоже ребёнок! Ты обучаешь нас истории нашего королевства, рассказываешь о войне, но отказываешься учить меня драться! Я могу помочь!
Сир вздыхает, пытаясь взять себя в руки, и цедит сквозь зубы:
— Мазер — наследник Зимнего. Я учу вас истории, потому что её должны знать все. Но ты, Мейра, не должна бороться.
На глаза накатывают слёзы, но я отказываюсь плакать перед ним. Я нужна им! Это и моя война! Не важно, что я никогда не видела Зимнее, не важно, что все остальные чувствуют себя в лагере куда полезней, чем я… Я просто ребёнок, которого Сир спас во время хаоса, воцарившегося при нападении Ангры. Я никому не принадлежу, но обязана принадлежать Зимнему. Это мой дом, и я должна помочь им вернуть источник.
Лицо Сира грустнеет, словно ему стыдно, что он накричал на меня.
Возможно, он увидит, насколько мне плохо, насколько я хочу помочь, и поддастся на мои уговоры…
— Не смей больше заходить в оружейную палатку, — говорит он и поворачивается к двери.
— Я не стану тебя слушать! — кричу я, не задумываясь о последствиях. — Ты мне не отец!
Мужчина останавливается и оглядывается на меня через лучи света, в которых танцуют пылинки. Я и прежде на него кричала, много-много раз, но никогда не позволяла себе произносить эти слова вслух…
Это вышло не нарочно. Я не собиралась произносить слово «отец», и теперь у меня сдавливает горло. Я мчусь к выходу из сарая, проталкиваюсь мимо Сира, топчась по засохшей коричневой траве, и сворачиваю влево. Затем лавирую между чередой палаток, которые мы купили в столице Осеннего — Октабре. Они сделаны из яркоокрашенной шерсти, которая выглядит такой тяжёлой, словно в любой момент может поглотить своих жителей. Они есть чернильно-синих и солнечно-оранжевых оттенков и выглядят прекрасно, даже несмотря на то, что иногда провисают.
От меня есть польза! Что бы Сир ни твердил, я нужна им.
На краю леса, окружающего наш лагерь, лежит кучка листьев. Я падаю прямо на неё, упиваясь ароматом влажной земли. Но красные листья напоминают мне о Кристалле, о том листочке, который она вставила мне в