наши давно распались. Числившиеся за ними памятники оказались вроде как никому не нужными. Но нашлись неравнодушные люди, не пожелавшие отказаться от нашей общей истории. «Иваныч, — периодически обращаются они ко мне. — Там-то и там-то есть бесхозный памятник. Забери его, сбереги». Я забираю и сберегаю. Так с бюстами Ленина, Жданова и Свердлова было. Ну и с памятником Сталина тоже. Несмотря на то, что все они не имеют художественной ценности, бюсты и памятники наши интересны уже тем, что это — оригиналы. Все — из той эпохи, в которой мы жили с вами совсем недавно. Хотя, повторяю, я не создаю музей и не коллекционирую памятники. Напишите об этом с большой буквы.

Попрощавшись с Леонидом Ивановичем и выйдя на улицу, я обратил внимание еще на одно сооружение: через дорогу от аллеи Истории, как я бы назвал собранные плодородненцами бюсты и памятники, находится нечто, напоминающее постамент. Частично постамент этот заклеен объявлениями, а сверху на нем имеется надпись: «Юля я тебя лю».

Кто такая Юля и за что ее в селе лю, выяснить не удалось.

2013

От автора. До начала декоммунизации в Украине оставалось еще два года

***

В тему

Нередко, когда заходит разговор о том, нужно ли сносить памятники ушедшей [вернее, уходящей] в историю коммунистической эпохи, мне доводится слышать рассуждения о том, что трогать их не следует: пусть, мол, остаются в таком виде, в каком и были установлены. А мы другие, свои, памятники со временем установим.

На подобные рассуждения я обычно привожу такой аргумент в пользу ликвидации коммунистических истуканов: если в ваш дом заберутся бандиты [как это некогда сделали коммуно-большевики] и устроят в нем разгром, после их изгнания неужели вы не станете наводить порядок?

Однако сейчас я не о сносе памятников сказать хотел. Я хочу поделиться своими наблюдениями за памятниками коммунистической эпохи. Вот что я заметил: после самым решительным образом встряхнувшей страну революции Достоинства, памятники эти сами собой стали приходить в упадок. В первую очередь это относится к памятникам вождям из прошлого и приближенным к ним товарищам. Правда-правда!

У «буревестника революции» [той, компартийной, 1917 года] Максима Горького, например, который приютился на обочине трассы Запорожье-Мариуполь где-то в Ореховском районе, спина стала… нет, не белой — светло-коричневой. От грибка. Или от плесени, которая, оказывается, и на памятниках заводится. А из обутки буревестника штырь металлический изъявился… ну, аж неудобно стало за старика: прям оборванцем каким-то стал он выглядеть.

Да что там Горький! Сам великий вождь товарищ Сталин нынче в одном из сел Запорожской области на мир с постамента взирает в совершенно изношенном военном френче. Можно подумать, что не снимал он его… где-то, наверное, со времени своей смерти.

Как и товарищ Киров, пристреленный ревнивым мужем в объятиях его жены.

Ну а потрепанный вид Якова Свердлова, который некогда возглавлял Всероссийский Центроисполком [ВЦИК] и был организатором убийства императора Николая Второго и его семьи, у меня такую жалость вызвал, что захотелось мне гривенную монету положить в его неуклюже протянутую к народу руку. Да не дотянулся я до руки — на высоту постамента ростом отличается от меня вождь и убийца товарищ Свердлов.

Сельская аллея вчерашних вождей

Аллея экс-вождей

Андрей Жданов — тот самый, который Анну Ахматову изживал со света

Вождь вождей товарищ Сталин собственной персоной — в очень потрепанном френче. У него за спиной — самолет на пьедестале

Горький идет на пенсию [шутка]

Куда ж без Ленина?

Еще один Ильич

И еще Ильич

Попрошайка Яков Свердлов

«Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы…»

Памятник трудяге-полуторке

Горький на Мариупольской трассе

Износившийся Киров

Как я языкотворцем стал

Недодекоммунизировали: вот какое слово первым пришло мне в голову, когда мы с фотокорреспондентом Сергеем Томко — в сентябре 2016 года, обнаружили двух коммунистических вождей, преспокойно пережидающих в одном из запорожских сел вступившую в завершающий этап декоммунизацию.

Ощутив себя в какой-то мере языкотворцем — словечко-то из 21-й буквы о недодекоммунизации еще не встречалось ведь, я, правда, и огорчение испытал. За сельчан, проигнорирующих указ своего Президента.

Причем, если бы в селе какой-нибудь пройдоха и ловелас вроде Кирова увернулся от президентского указа об обязательной декоммунизации, схоронившись где-нибудь на сельских задворках, это было бы полдела.

Но тут — на центральной улице села, преспокойно таращили свои немигающие глаза на мир… нет, не вожди — мерзавцы из мерзавцев:

Жданов [в сильно прохудившемся френче] и Свердлов, не менявший одежки, видимо, еще со времен октябрьского большевистского переворота в Питере.

Коротко, кто они — в качестве справочки.

Андрей Жданов,