страны,

Если вновь у нас есть Стенька Разин,

И плывут расписные челны?

Уголь

В нынешнем июле,

В плотной сизой мгле

Как они воюют

По такой жаре?

Выстрел грянет,

Прогрохочет взрыв.

Кто-то ранен,

А кто-то не жив.

В сердце рана,

Побелел как снег

У кургана,

Где пил князь Олег.

Кислорода

Губы ждут глоток.

Здесь прошли народы

На запад и восток

Вот Саур-Могила,

Вот степной бурьян.

Здесь ходил Аттила

И монгольский хан.

Здесь покоя нет нам –

Здесь то польский пан,

То хохлацкий гетман,

То вообще каган.

Красные отряды,

Добровольцев строй,

То вдруг Лева Задов

С Нестором Махной.

Здесь опять селенья

Преданы огню.

Билась мать о стремя,

Бьется о броню.

Плачем вдовьим

Стонут тополя.

Густо кровью

Полита земля.

Схоронили друга –

И обратно в бой.

Вечно тлеет уголь

Под густой травой.

Вот и пляшут искры

В горьких ковылях

В этом поле чистом,

Поле на углях.

Для хора и оркестра

(Начальнику хора)

Когда-нибудь после победы нашей

Мы соберемся вместе за столом,

Вином наполним праздничные чаши,

Содвинем их и вспомним о былом.

Припев

Припомним братья годы роковые,

Как в топках жгли хамон и пармезан,

Как посылали биться за Россию

Нас Соловьев, Гордон и Вассерман.

Как ощущали рядом локоть друга,

Во всех речах звенела медь и сталь,

Как пояса затягивали туго,

И рейтинг рос в заоблачную даль.

Таящихся по темным закоулкам

Искали мы виновников измен,

Сдавали туры в Шарм-эль-Шейх и к туркам

И не просили ничего взамен.

Как хохотали наши «Искандеры»

В ответ на их поток бессильных фраз,

Как покряхтев, наследники Бандеры

Нам выдавали доллары за газ.

Как одолели горести и беды,

И просияли светом небеса.

И мы опять живем после победы,

Но ослаблять не стоит пояса!

Припев

Припомним братья годы грозовые,

Как в топках жгли проклятый пармезан,

Как поднимали в битву за Россию

Нас Соловьев, Гордон и Вассерман!

Двустишие № 2

На гибридной войне

Пиздоболы в цене…

Гибридный мир

Памяти Кристофа де Маржери

Подражание Андрею Орлову (Орлуше)

Признаюсь, отдав земной поклон,

Выйдя, как Раскольников, на площадь,

Что французский самолет Falcon

Я сбил, применив снегоуборщик.

Где же ты, озлобленный конвой,

Кандалы, скрипучая телега?

Я национальности одной

С тем аэродромным грязным снегом.

Я презрел и совесть и мораль,

Поутру решив опохмелиться,

И убил директора «Тоталь»,

Выпив-то всего-то граммов триста.

И с полоборота я завел

Старый верный снегоочиститель,

Чтоб живым уж точно не ушел

Знатный иностранный посетитель.

Здесь у нас тяжелая среда

Для солидных, важных интуристов.

С ними тут случается беда,

Стоит только выпить мне по триста.

В юности я пил и по семьсот –

И смотрел завистливо и жестко,

Как зараза с сумками идет

Из дверей под вывеской «Березка».

Оглянусь и вижу ряд могил.

Доношу спец.службам и начальству,

Скольких иностранцев я убил

Своей ленью, пьянством, разгильдяйством.

Я не докручу какой-то болт,

Не закрою люк канализации,

И на Русь приехавший милорд

В сложной очутится ситуации.

Берегись, французик из Бордо,

Уважай народные приметы

Даже если сам ты Бельмондо

Или даже если Депардье ты.

Сколько их еще здесь пропадет,

Во снегах и льдах моей отчизны?

Убивает русский их народ

Бездорожьем и бюрократизмом.

Но, потупив тяжкий, мутный взгляд,

Я скажу в тревоге и печали:

На хрена они сюда летят?

Мы за них здесь сильно не скучали!

Мне совсем не нужен комплекс «Бук»,

Я и так вполне справляюсь с ролью.

Говорят, он был России друг.

Я среди своих друзей его не помню.

Помню, когда был я пионер

И еще ходил под стол шагами,

Личным другом всей СССР

Был американец Арманд Хаммер.

Помним мы об этом типаже,

С ним морковный чай пил Ленин даже,

А он вывез яйца Фаберже

Да и половину Эрмитажа.

Надо все же быть настороже,

Пробивать «друзей» через милицию,

А то вывез яйца Фаберже –

Как теперь мы будем без яиц-то?

Если б знал Кристоф де Маржери

(Ничего к нему совершенно личного),

Если б знал, что у меня внутри

До сих пор горит скандал яичный…

Так что уж пардон вам и мерси,

Если вдруг кого мы покрошим.

Хватит на таких друзей Руси

Здесь снегоуборочных машин!

За родной Советский мой Союз

Мщу я иностранцам, местный житель,

Каюсь в том публично, признаюсь.

Люди православные, вяжите!

Про Макаревича

Отзвучала звонкая гитара,

И пора ответить за базар.

Отберите орден у Макара –

Не подходит к ордену Макар.

Можно выступать и в «Олимпийском»,

Можно продавать сосиски «Смак»,

Но петь перед сборищем фашистским

Может только натуральный враг.

Раньше пил он пиво с президентом

В строгой тишине кремлевских зал,

Но вдруг желто-голубую ленту

Он себе на шею повязал.

Сколько лет они от нас таились,

Но как только стал вопрос ребром –

Вдруг они мгновенно расчехлились

Всем своим коричневым нутром.

По бескрайним нивам серебристым,

Где ликует русская весна,

Ходят нацпредатели-фашисты,

Нацепив на груди ордена.

Мнение об этом об вопросе

Высказал в Госдуме депутат:

Есть у нас фашист-орденоносец,

Нужно отобрать награды взад.

Он играл со сцены буги-вуги,

А душой тянулся в палачи.

Неужели орден «За заслуги»

У нас больше некому вручить?

Есть у нас прекрасные артисты:

Яркие таланты, и к тому ж

Стойкие борцы-антифашисты,

Например, Валерия и муж.

Лучше бы вы их награждали,

А то я смотрю и не пойму,

В честь чего даете вы медали

Тем, кто за фашистскую чуму.

Апология

Я не сбивал малайских самолетов,

Не пробовал хамон и пармезан,

Меня атаковала не пехота,

А свой родной дворовый хулиган.

Я не был ни стукач, ни уголовник,

Я не был ни маньяк, ни педофил,

И даже самой маленькой часовни

Я на своем веку не развалил.

Не опускал несчастных по темницам,

Не нападал с ножом из-за угла,

Повоевал я лишь в игре «Зарница».

Так псу под хвост вся жизнь моя прошла.

Да у меня есть многие пороки:

Разбил однажды рюмку в кабаке,

«Из трубочки плевался на уроке»,

Как записал учитель в дневнике.

Могу я много выпить без закуски,

Могу устроить близким мини-ад,

Но все-таки, наверно, я не русский –

Глобально я ни в чем не виноват.

Как этот бык, что проиграл корриду,

Как часовой, оставленный в плену,

Я ощущаю горькую