вполне может быть, что ощущение приподнятости возникло и потому, что торпедисты работали сейчас особенно споро и напряженно.

Да, вот пришло и их время. От того, как тщательно проверят и подготовят они свои аппараты, будет зависеть сейчас очень многое. Еще и еще раз осмотрели торпедисты свои системы, озабоченно поглядывали на приборы, крутили ручки приводов.

Наконец в центральном посту услышали чуть задыхающийся, но звонкий голос офицера-минера:

- Кормовые торпедные аппараты готовы к выстрелу!

Командир посмотрел на инженера-механика и вдруг лукаво подмигнул:

- Слушай, а ведь есть прямой шанс попасть в "Морской сборник"! Только вот неизвестно - положительными или отрицательными... Сейчас выясним!

И, пригнувшись к переговорной трубе, скомандовал властно, громко и твердо:

- Аппараты - пли!!!

Корабль, косо уходящий в грунт, вздрогнул. Еще через несколько секунд из-под его кормы, зарывшейся в ил, начали вдруг вылезать, распухая, гигантские клубы черной, как тушь, мути. Вторично вздрогнула лодка, и еще выше, плотнее стала завеса жидкого ила, поблескивающая миллионами пузырьков, стремительно мчащихся кверху.

И за этой непроницаемой завесой никто уже не смог бы разглядеть, как медленно отделилась от грунта корма лодки, как корабль, увлекаемый воздушными пузырями, оставшимися в цистернах, начал свое медленное, плавное, но неудержимое движение вверх...

Курс - к родным берегам

Над морем летел свежий ветер, гоня перед собою бесконечную покорную череду волн. От этой гонки волны, как запаленные скакуны, начинали покрываться пеной, и ветер, словно озорной мальчишка, срывал ее с загривков волн, чтобы бросить на стальной борт корабля.

Вот ему захотелось стащить пилотку с головы вахтенного офицера, потом он попытался загнать обратно в черное жерло газоотвода голубой дымок выхлопа - не вышло ни то ни другое! Но вот ветер выждал момент и очень метко запустил в лицо Николаю полновесную горсть прозрачных брызг - хорошо!

Николай стоит под козырьком мостика и ощущает... нет, впитывает в себя этот великолепный мир, в котором он живет и который вдруг открылся ему сейчас невиданно ярким, наполненным тысячами оттенков красок, звуков и запахов.

Справа и слева от лодки чертят небо покачивающиеся мачты кораблей обеспечения. Николай смотрит на них, и в душе его снова и снова поднимается волна благодарности к этим людям, буднично и спокойно делающим свое благородное дело. "Спасатели..." "Скорая помощь" океана!

Из люка неторопливо вылезает на мостик командир корабля. Встает рядом, достает из кармана куртки сигареты.

- Курите, матрос Ванин?

Николай от неожиданности смущается, теряется, но потом громко выпаливает:

- Никак нет, товарищ командир, некурящий!

- Правильно, Ванин. Для подводника курить - самое вредное дело! Командир с наслаждением затягивается. Потом, словно оправдываясь, говорит: Не могу бросить... Прямо хоть лечись!

Осмелев, Николай застенчиво произносит:

- А вы бы к гипнотизеру, товарищ командир... Я читал - знаете, как они здорово лечат!

- К гипнотизеру? - озадаченно произнес командир.

- Так точно! Я вот, помню, читал про такой случай...

И разговор идет дальше, и нет сейчас командира и подчиненного - есть два взрослых, уважающих друг друга человека из одного экипажа, связанных общей бедой и общей победой...

А корабли идут, и гладкие кильватерные дорожки уходят к самому горизонту, словно тропинки, проложенные богатырями.

Курс - к родным берегам.

Конец