хотела выслушать мои идеи и призывала меня быть храброй в высказывании своего мнения.

Я выполняла функции как её личного ассистента, так и помощника управляющего дегустационным залом. Многие идеи, которые я предлагала в «Ривард», были одобрены в «Абеляр». Лукасу понравилась идея о создании канала на Ютуб для неформальных видео об их винах, и он подумал, что я буду чувствовать себя естественно перед камерой. Вместе с его главным виноделом, французом по имени Габриэль Алляр, Лукас и я записали несколько видео по поводу мероприятий, которые Миа запланировала в течение всего лета. Я часто задерживалась допоздна, изучая вина, и брала на дом кучу дополнительного материала про виноград, почву и процесс виноделия. Много ночей я засыпала с книгами на груди или открытым ноутбуком рядом со мной.

Я частенько бывала в постели Себастьяна.

Мы проводили вместе три или четыре ночи в неделю, а также виделись на моих выходных, которые всегда были в течение недели. Себастьян старался приходить домой пораньше, и мы ходили на прогулку в парк или плавали у его причала или спускали лодку на воду. Когда я беспокоилась о том, что посягала на уединение, которого он так хотел, когда мы впервые встретились, то он успокаивал меня поцелуем или закрывал мой рот рукою, а однажды он сбросил меня с лодки прямо в воду.

Он понемногу рассказывал мне о своём прошлом, о его трудном детстве и последних десяти годах жизни. Я старалась не допытываться, но поглощала каждое его слово, каждое воспоминание, которым он делился. Постепенно я начинала угадывать его настроение, и понимала, когда я могла задавать ему вопросы, когда я могла пошутить, а когда мне следовало просто заткнуться и поцеловать или обнять его, или вообще ничего не делать, а лишь тихонько слушать. Я привыкла к его спокойствию, эпизодическим вспышкам гнева и его раздражающей скрытности о чувствах, и, в свою очередь, он терпел мою неуверенность по поводу работы, мои тонны косметики в ванной и мою непрерывную болтовню о сортах, сборе винограда, кислотности, плодах, минеральности и месте сбора урожая — хотя он и говорил, что если я ещё раз произнесу «цветочные нотки», то он запретит мне пить вино в его присутствии.

— Да. Отдых очень важен для дегустации вин. — Он повернул мои лодыжки и развёл их в стороны, прежде чем лечь на живот между моих ног. Затем он устроился так, что его голова оказалась у меня под юбкой. — Приподними бёдра.

Ухмыляясь, я сделала, как он просил, и позволила ему снять с себя трусики, затем я ахнула, когда он раздвинул бёдра и обвёл языком мою щель.

— Мм-м-м-м. — Он сделал это снова, задерживаясь вверху. — Чертовски восхитительна на вкус.

Я расхохоталась, откинувшись на локти и согнув колени.

— Так лучше?

— Да. — Его язык скользил, и кружил, и смаковал меня. — Боже мой, это вино великолепно. Лёгкое и освежающее, с потрясающим фруктовым послевкусием и сбалансированной кислотностью.

— Иисусе. — Я хлопнула в ладоши и полностью легла на спину, смеясь и одновременно постанывая от удовольствия.

Он всосал клитор в рот и стал покусывать его, заставляя мои ноги покалывать до самых кончиков пальцев, которые вцепились в покрывало.

— М-м-м, да. Неповторимый вкус и изысканный аромат. Насыщенный и восхитительный. — Два пальца с лёгкостью скользнули в меня.

— Я думала, ты сказал, что вкус был лёгким, — вздохнула я, раздвигая ноги ещё шире, пытаясь нащупать его голову.

— Как же мне всё это нравится. Стоит ли мне упоминать элегантные цветочные нотки? И затяжное послевкусие, ну... это неописуемо, — поддразнивал он, глубоко и медленно вбиваясь в меня своими пальцами, и моё тело выгнулось над пирсом. Когда он снова прильнул ко мне ртом, я кончила так сильно, что слишком громко закричала, и мой голос эхом прокатился над водой. Я снова прикрыла рот, но Себастьян лишь рассмеялся, слизывая затяжное послевкусие до последней капли.

— О, боже, я такая громкая, — прошептала я смущённо. — Что, если кто-то услышал?

— Мне действительно наплевать. — Себастьян встал на колени и расстегнул свои брюки. — Так иди же сюда и садись на мой член. Если хочешь, я буду закрывать твой рот рукой.

Я привстала, замерев на мгновение, чтобы насладиться видом, где он стоит на коленях, его твёрдый член ожидает меня, его тёмные глаза светятся в свете свечей. Мне нравилось, как выглядели его руки, когда он расстёгивал свою рубашку. Забравшись на его колени, я положила руки на плечи и медленно опустилась на него, наслаждаясь каждым гладким, тёплым дюймом, скользящим всё глубже и глубже в меня. Когда моя задница опустилась на его бёдра, член проник настолько глубоко, что я почувствовала эту чертовски приятную боль и обернула руки вокруг его шеи.

Мы остановились на мгновение, не отводя глаз друг от друга и раскрыв рты, наше дыхание слилось воедино. Свет и игривое настроение, которые были всего минуту назад, исчезли, оставив взамен что-то более серьёзное. Я запустила руки в его волосы, не веря своим глазам, что такой красивый, такой умный, такой сильный мужчина всё ещё думал, что он не был достаточно хорошим для меня. Моё сердце колотилось так сильно, что эхом отзывалось в голове. Чувства настолько переполняли меня, что я собиралась взорваться прямо там — не от оргазма, а от эмоциональной разрядки.

— Я так сильно влюблена в тебя, — прошептала я, начав покачивать бёдрами. — Я так сильно влюблена в тебя, Себастьян. — Мои глаза заслезились, хотя я была счастлива сказать ему об этом. Меня не волновало, ответит он взаимностью или нет — это были мои чувства, и я хотела, чтобы он знал о них.

— Скайлар. — Он крепко прижал меня к себе, зарывшись лицом в мою шею. — Ты — всё, чего я хочу. Всё, о чем я мечтаю. Думаю, что я всегда любил тебя.

Слёзы покатились по щекам, хотя я улыбалась.

— В самом деле? Всегда?

— Да. — Руками, он переместил меня ближе к себе, двигаясь в медленном, волнообразном ритме, который заставил мои внутренние мышцы снова сжаться вокруг него. — Потому что я не могу вспомнить, каково это — не любить тебя. Не болеть тобою. Не желать тебя.

Слова, которыми он описывал свои чувства, разбивали мне сердце.

— Ты не должен болеть мною или желать меня, любимый. Я здесь. — Я покрыла его лоб поцелуями, оттягивая голову назад, чтобы заставить посмотреть на меня. — Я здесь, и я не уйду.

— Ты уйдёшь, — сказал он с необъяснимой грустью в глазах. — Ты должна. А я должен страдать из-за тебя.

— Тс-с-с. — Я поцеловала его, прежде чем он смог сказать что-то ещё, погружаясь своим языком в его открытый рот, оборачивая ноги вокруг него.

Он выпрямился так, что основание его члена упёрлось мне в клитор, и крепко схватил