После краткого размышления он наконец объявил:

— Ну хорошо! Давайте начнём, чтобы поскорее кончить. Где должна встать собака?

— На этот стол, пожалуйста!

— Порядок! — Мясник положил свою волосатую руку на стол и скомандовал: — Аякс, хопп!

Пёс вспрыгнул на стол. Там он улёгся, навострив уши и внимательно глядя на Румкоппа.

— Теперь ваша очередь! — обратился мясник к профессору.

Но Мартин опередил своего дядю. Он включил машину и сказал собаке:

— Ну, расскажи нам чего-нибудь!

Пёс только мельком взглянул на Мартина. Оставаясь немым, он не отрывал глаз от хозяина.

Тогда в беседу включился профессор Розкам. Он сказал в человеческий микрофон:

— Аякс, послушай-ка меня! Если ты хочешь сообщить хозяину о каких-нибудь своих просьбах или пожеланиях, ты можешь сейчас это сделать!

Машина перевела эти слова на собачий язык, и Румкопп утвердительно кивнул головой.

Только теперь Аякс реагировал на слова профессора, переведённые машиной. Он ещё более навострил свои уши, прислушался, посмотрел ещё раз на мясника и залаял.

Мартин снова переключил машину. Начало собачьей речи пропало. Но смысл её все поняли. Собака сказала:

— …привык повиноваться, когда я получаю ясные и четкие приказы. Это делает Румкопп.

После этих слов мясник весь просиял. Пёс продолжал:

— Он мог бы давать мне побольше мяса. Но, очевидно, он беспокоится о моей фигуре. Поэтому я на него не обижаюсь.

Румкопп крикнул:

— Ну? Пожалуйста!

Пёс продолжал:

— Во время прогулок он держит меня на очень коротком поводке. Но это потому, что я должен идти в ногу с хозяином. Значит, это мне же на пользу!

На этот раз мясник от удовольствия крякнул, ударив себя по бокам. Пёс продолжал:

— В лавке я должен часами лежать под столом. Но, очевидно, я должен научиться терпению. Так что я на это тоже не жалуюсь.

Пёс перестал лаять, машина замолчала, а профессор и Мартин смотрели на собаку, покачивая головами. Румкопп же был вне себя от гордости.

— Ну, — крикнул он, — что я вам говорил?! Это ли не разумная собака? Она знает, чего ей надо!

— Нет, она знает, чего вам надо, — возразил профессор Розкам.

— Это одно и то же! — рассмеялся мясник.

После этого он крикнул: «Хопп, Аякс!» — и, когда пёс спрыгнул, взял его на короткий поводок, ткнул ему пальцем в лоб и покинул озадаченных изобретателей Говорящей машины.

— Загадочная собачья душа! — сказал Мартин.

— Для меня, как для исследователя животных, всё это, во всяком случае, чрезвычайно интересно! — сказал профессор.

В этот момент послышался писк.

Оба огляделись. Они подумали, что это машина и что в ней что-то неисправно.

Но это была не машина. Это была мышь. Она сидела на столе и указывала передними лапками на микрофон.

«Ещё один клиент!» — вздохнул Мартин. После этого он включил рычаг для мышей.

Мышь запищала, и из Говорящей машины раздался вопрос:

— Можно мне теперь говорить?

Когда профессор кивнул, мышь сказала:

— Я совершенно случайно подслушала разговоры между жильцами дома и домашними животными.

— Случайно никогда не подслушивают, — вмешался Мартин.

Но мышь его не поняла. Она продолжала:

— Если вы разрешите, я тоже хотела бы поговорить со своими людьми.

Мартин переключил машину и спросил:

— Кто ваши люди?

Основываясь на опыте сегодняшнего дня, он обратился к животному на «вы».

— Мои люди… — ответила мышь после переключения машины. — Мои люди носят фамилию Шайбль, третий этаж. Ибо я являюсь у них домашним животным. Об этом знает только один член семьи Шайбль. Поэтому я и хочу представиться всем членам семьи. Это возможно?

Профессор кивнул и послал Мартина на третий этаж.

Спустя некоторое время вся семья Шайбль, предводительствуемая Мартином, спустилась в подвал: мать, отец и пять дочерей.

Профессор Розкам поставил их всех полукругом перед микрофоном и сказал:

— Ваша квартирантка хочет вам представиться.

— Наша квартирантка? — хором переспросили Шайбли.

Только Нанна, самая младшая, ничего не спросила. Она скосила глаза на мышку, стоящую перед микрофоном, и казалась несколько смущённой.

Мартин указал на мышь и коротко пояснил:

— Вон сидит ваша квартирантка. Она сейчас будет с вами говорить с помощью нашей машины.

В тот же момент мышь стала попискивать, а машина принялась переводить. Шайбли слушали разинув рты.

— Милая семья Шайбль! — сказала мышь. — Я уже давно хотела вам представиться. До сих пор я, к сожалению, имела честь знать только одну из вас…

— Одну из нас? — спросили шесть Шайблей и растерянно оглядели друг Друга.

Только Нанна смотрела в пол. Но никто не обратил на это внимания, ибо мышь продолжала говорить и приковала к себе внимание всех.

— Так как я происхожу из очень знатной фамилии, — продолжала мышь, — я хочу представиться вам стихами. Порой стихами выразиться легче, нежели прозой.

Профессор Розкам одобрительно кивнул, мышь тоненько откашлялась и начала декламировать стихи:

Когда мышь кончила, профессор Розкам захлопал в ладоши; его примеру последовали Мартин и все Шайбли. Особенно громко захлопала Нанна, всё время осторожно поглядывая на родителей.

Мышь Запятая отвесила всем льстивый поклон.

Мартин опять переключил машину, и господин Шайбль, глава семьи, сказал в человеческий микрофон следующее:

— Милая фройляйн Запятая! К сожалению, я не умею говорить стихами. Но и в прозе сумею вас заверить, что с сегодняшнего дня мы с радостью будем считать вас нашей шестой девочкой! Принимаем вас в нашу семью! Нехорошо поступала до сих пор Нанна, лишая нас вашего милого общества!

— Я же не могла знать, что вы любите мышей! — крикнула Нанна.

— Да, теперь ты это