Кирнос С. В

Восхождение к власти: Начало

Предисловие

История в этом произведении откинет вуаль тьмы, прольёт свет на события, произошедшие задолго до начала сюжета книги «Под ласковым солнцем: Империя камня и веры», ведя повествование со стороны простого парня, который попал в самую гущу событий.

До построения великой Империи Рейх ещё несколько десятков лет. Мир находится в последней стадии великого кризиса, разгоревшегося века назад и опрокинувшего мир во мрак. Центром событий становится территория бывшей Италии, теперь там раскинулось множество государств, ведущих неустанную борьбу против друг друга. Земля, где зародилась великая Римская Империя, пребывает в запустении и не знает покоя, ибо те, кто возвысился над обычными людьми, преследуют лишь алчные цели, терроризируя собственный народ. Их зовут неофеодалами, ставшие костяком новой формации или периода развития – постапокалиптического феодализма.

И как в любой мрачной сказке про средневековье тут есть свои лорды, плевавшие на закон, есть наёмники, готовые продаться за монету и есть просто бедные и несчастные, страждущие и голодные люди, ожидающие светлого момента, когда им перепадёт краюха чёрствого плесневелого хлеба. Мир пребывает в полном соответствии с мрачными и пугающими предсказаниями о будущем, где человек станет человеку волком.

Молодой парень, которому уготована великая судьба, находится посреди социально-экономического ада и с отвращением смотрит на происходящее вокруг, хотя многие окружающий мир находят островком стабильности. В этом мире – друзья слово такое же номинальное, далёкое, как и верность, любовь, радость и вера. Однако, невзирая на жестокость мира, парень ещё верит в светлое будущее и счастье для тех, кто его окружает. Тщетная надежда…

Что-то надвигается на загнивший мир, который уже не способен сам измениться и стать чем-то большим, чем помойная яма. Что-то, что отчистит его огнём и словом и смоет всю нечисть огненным приливом. Но выдержит ли парень те экзамены, уготованные ему вестниками судьбы? Сможет ли столь юный дух выдержать испытание новыми идеалами, которые только собираются перекроить мир по своему усмотрению? И главное испытание впереди – стерпеть зиждущийся свет нового солнца восходящий каменной рукой над разодранным миром и несущий жгучий свет и испепеляющее тепло.

Рис. 1 – Карта постапокалиптической Италии.

Сицилийское Княжество; 2. Южно-Апеннинский Ковенант; 3. Республика Сардиния; 4. Национальное государство Сардинии и Корсики 5. Республика Альмети; 6. Торговая Директория; 7. Сентирольская Демархия; 8. Италия; 9. Сиракузы-Сан-Флорен; 10. Конфедерация Вольных Городов; 11. Римский Престол; 12. Чёрный Епископат; 13. Южный Этронто; 14. Северная Коммуна Этронто; 15. Аурэлянская Информакратия; 16. Тириолий; 17. Техно-Конгломерат; 18. Вольный Союз; 19. Альпийско-Северо-Итальянская Республика; 20. Дирская Уния; 21. Венеция.

«Перековка – самое главное для клинка. В тот момент, когда оружие меняет форму или чинится, оно укрепляется и становится качественнее, готовясь к новым битвам. Плохие клинки выкидывают. Так же и с человеком. Только личность проходит перековку новыми идеалами, воззрениями и испытаниями. Те, кто всё переносят, вбирая в себя мудрость нужного или отторгая душе рушащий яд, становятся крепче и сильнее. Ну а есть – ломаные люди, не перенёсшие болезненных изменений. От них мир избавляется, как от ненужных элементов».

– Сарагон Мальтийский. Чёрный Оракул. Философ времён Великого Кризиса.

«Да, Сарагон, прав. Наш мир – мир удивительный. Где-то существуют информократии с крайне продвинутым социальным устройством, и, причём по соседству с ними могут развиваться сектантские религиозные общины, живущие как нищие в канаве, с примитивной организацией. Диктатуры и абсолютные монархии соседствуют с анархистами и демократами. Развитие государства с мощной экономикой живут рядом с нищими и убогими странами. Удивительно. Но такая разрозненность и сыграет роковую роль в их жизни, ибо никто не сможет поодиночке противостоять монолитному и идейному механизму. Я его пока не вижу, но говорю – если он появится, то свет его идей сожжёт всякого, кто встанет у него на пути».

– Ламес Иллирийский. Философ времён Великого Кризиса.

«Каждому поколению свойственно считать себя призванными переделать мир».

– Альбер Камю. Писатель эпохи задолго перед всеобщем благоденствием.

Пролог

Эпоха Великой Европейской Ночи.

Вуаль ночи покрыла холодной рукой город, опрокинув его в объятия мрака. Всё черным черно и даже тьма на улицах кажется непроглядной, удушающей всякий свет уличных фонарей. С неба хлещет ледяной дождь и дует морозный ветер, гонящий отвратительные городские запахи.

Над городом установилась непроглядная темень, и даже убогое освещение не может её разогнать.

По кривым и разбитым улочкам бежит женщина, преодолевая мусорные свалки и разрушения дороги. Ноги запинаются о кучи валяющегося мусора, девушка едва не проваливается в обширные дорожные ямы, но продолжает бежать, держа в руках большую коробку. Её тёмные волосы слиплись из-за постоянного дождя, а лицо скрылось за рукой ночи. Пространство вокруг улицы сдавливают колоссальные многоэтажные дома, похожие на мрачных стражей во мраке. Только эти постройки давно стали воплощением разгрома и кризиса – порушенные стены и выбитые окна, мох и лишайник окутали их подобно ковру или покраске. По кожаной куртке, в которую одета девушка, бегут струйки ледяной промораживающей воды, а сам материал на одежде готов треснуть от такого холода и разлететься на кусочки. Из носа рвутся клубы пара, окутывающие прекрасный лик, а тяжёлое дыхание разносится по улице заметным гулким эхом.

Девушка как загнанный зверь несётся по улице в безнадёжной надежде спастись. Позади уже слышатся безумные, полные жесткости и ненависти голоса. Женские сапоги готовы развалиться на части, а изодранные брюки едва ли представляют собой одежду, способную защитить от впивающихся в кожу когтей холода.

В руках молодой женщины какая-то коробка, прикрытая полиэтиленом, чтобы вода внутрь не попадала и для создания хоть какого-то тепла внутри.

Под ногами то и дело попадаются ямы, колдобины и целые овраги, выросшие посреди улиц. Впереди лишь тьма и нет ни одного окна, из которого бил бы свет, нет ни единого фонаря, осветившего путь. Нет надежды.

– Мы идём за тобой, гадина! – кричит голос полный безумия откуда-то сзади.

– Тебе от нас не