второй подхватил. В полном безветрии под эти звуки куча мусора начала движение. Ускоряясь, прах, только что бывший чудовищем, шевелился, словно кто-то невидимый размешивал его невидимой же ложкой.

Оборот, оборот, оборот, еще оборот.

Невидимая ложка ускорила движение, поднимаясь вверх. Следом за ней поднималась и пыль, принимая форму смерча. Когда тот стал ростом с человека, волхвы умолкли, и смерч зажил самостоятельной жизнью. Посреди него вертелось уложенное старшим волхвом воронье гнездо. Только волхвы знали, когда и чем все это закончится. Ну, может быть, и князь еще знал, но, ни Избор, ни Исин даже не догадывались, хорошо ли все движется, в нужную ли сторону… Они старались читать по лицам, только князь, все-таки, похоже, тоже ни в чем не разбирался, а по озабоченным лицам волхвов ничего не прочитаешь.

Волхв развел руки.

Вихрь, окольцованный вороньим гнездом, ткнулся в одну сторону, в другую…

«Гнездо» не давало ему разгуляться. Из вихря послышалось что-то вроде утробного воя. Избор покосился на волхва, но тот ничего не объясняя, только улыбнулся высокомерно, словно предвидел эту попытку освободиться и уже позаботился о том, чтоб та не увенчалась успехом. Только рано он скалился. Плетенка треснула и вдруг разом занялась огнем. Отчего-то Избору показалось, что каждая веточка там отдельно от других, раскалилась, словно железо в кузнечном горне. Волхв пытался бороться, вздевая руки и нараспев выкрикивая заклинания, но безуспешно. Вихрь, освободившись от колдовских оков, кучей пепла осел на траву. Сразу запахло паленым.

Старший волхв раскинул руки и печально покачал головой.

Жест не нуждался в словах, но волхв всеже сказал.

— Нет, князь. Не по силам это нам…

Несколько мгновений Брячеслав стоял молча — искал выход. Избор почувствовал, что княжеское недовольство сейчас прорвется бранью, но к чести князя тот сдержался. Вместо этого повернулся к воеводе.

— Надо вам в Киев ехать. К Белояну.

Мельком глянув на оплошавших волхвов, добавил:

— Своим не по силам — чужих позовем. Может быть, те помогут…

Глава 2

…С одной стороны раскатанную на столе трубку пергамента прижимал кувшин с хиосским, с другой — тяжеленький золоченый кубок. С третьей — рукоять кинжала. На четвертую хорошо бы легла куриная тушка, от которой князь зубами рвал полоски белого мяса, но Владимир пожалел карту и прижал её свободной рукой. Пергамент дернулся, пытаясь опять свернуться в трубку, но кинжал только немного сдвинулся, бросив на потолок несколько изумрудных бликов от украшавших рукоять камней.

Держа курицу чуть на отлете, князь с удовольствием разглядывал пергамент.

Ай, молодцы, волхвы!

Карта получилась отменной, живой…. С полосками рек, с зелеными пятнами лесов, с маленькими нарисованными домиками, там, где на настоящей земле стояли города и веси.

То, что для волхва было разноцветными линиями и рисунками, для него оборачивалось яркими воспоминаниями.

Каждый взгляд давал картинку. Вот голубая нитка Сулицы, тут, около брода, они секлись насмерть с пёсиголовцами, а вот весь Ржаное Поле. Тут его чуть не убили, когда схлестнулся его отряд с одичалыми норманнами, решившими отчего-то, что тут нет в этих местах своего князя и принявшихся грабить этот богатый край. Добрыня тогда успел отбить копье, брошенное объевшимся мухоморами вожаком лихих людей.

А вот на этой дороге корчма стоит там……

Князь перевел взгляд на Белояна. Он уже собрался повеселить волхва рассказом о том, что случилось три, нет четыре года назад, но лицо гостя не располагало к веселью.

Наверное, он уже насмотрелся на карту и потому особой радости не выказывал.

— Молодцы, — похвалил князь земельный чертеж. — Теперь хоть ясно чем владею и куда дальше идти. А за рекой что?

Чуть не четверть карты занимала желтоватая полоса с редкими голубыми жилками рек и пятнышками озер. Ни городов на этой желтизне не отмечено, ни дорог.

— Степь там. Степняки… Тех не нарисуешь. Сегодня там одни, а завтра — другие…

— Повезло нам с соседями.

Наморщив лоб, он прикинул, где там, в степи, что может стоять и ткнул пальцем в самую середку.

— А вот тут, кажется, мы с ханом Зебукой схлестнулись…

На карте осталось жирное пятно от княжеского пальца. От воспоминаний князь снова расплылся, что тебе кот мартовский, глаза заблестели.

— Тридцать наложниц в походном гареме возил! А мы месяц в походе… Вот отвели душу!

Все еще пребывая в прошлом, он глянул на волхва, ожидая понимающего взгляда, но ошибся.

Белоян смотреть-то смотрел, но — непонятно. Ничего князь по взгляду понять не мог — одобряет его волхв или, напротив, порицает. Чуть смутившись, отложил курицу, взялся за кувшин.

— Жениться тебе надо! — неожиданно сказал старик. Князь поперхнулся вином и, отставив мокрый кувшин, посмотрел на волхва поверх горлышка.

— Жениться, — подтвердил старый волхв. — Жениться!

— Опять? Зачем?

Посчитав, что волхв либо пошутил, либо глупость сморозил, князь отбросил мысль о женитьбе и приложил кувшин к губам. Хорошее вино давеча купцы привезли. К какому кувшину не приложишься — само в горло льется!

— На Царьградской принцессе, — добавил Белоян.

От такого князь прыснул смехом и мелкими винными брызгами, но, увидев серьезность волхва, утерся рукавом и спросил с опаской:

— Ты чего это? А? Никак заговариваться начал?

Волхв промолчал, не снисходя до ответа и князь понял, что тот серьезен.

— Не-е-ет. Баб мне и так хватает. — Он энергично тряхнул головой. — В слободе их вон сколько…

Волхв и тут не возразил. Жен у князя и впрямь хватало. Не придумано еще лучше способа примириться с завоеванными, чем взять в жены дочь побежденного вождя. Так вроде никому не обидно. А поскольку воевать князь любил и умел, то невесты у него в дому не переводились.

— Баб-то хватает, точно, а жены вот нет…

Князь повертел в руках полупустой кувшин и поставил его на стол.

— Ну, а серьезно если?

— Время подходит, — неопределенно сказал старый волхв.

— Давай-ка без загадок, — серьезно сказал князь. — Хочешь дело говорить — говори и нечего языком мести вокруг да около. Задумал чего?

— Сказать-то можно, — пожевав губами, отозвался волхв. — Отчего не сказать… Только вот поймешь ли? Тут голова нужна, а не под шлем подставка.

Князь обижаться не стал.

— А ты так скажи, чтоб понял.

Волхв глядел на него, положив подбородок на кисти рук и упершись локтями в столешницу. Молчал.

— Понятно, что голова у меня не твоя, — продолжил князь. — Опять же мою голову с твоей и рядом ставить нельзя.

Волхв кивнул, удивляясь