воспоминания утекали, как слёзы под дождём. — Теперь у нас есть шанс. Поторопитесь. Разум Тайрека… он теперь разваливается. Здесь опасно оставаться. Мира. Ты ещё можешь выжить. Пожалуйста, ради меня… живи дальше.

Женщина кивнула, и в её глазах Тайрек увидел отражения воспоминаний. Обрывки счастья.

Вот она, любовь. «Ты знаешь, что это такое?» — спросил он себя.

Стены разлетелись, уступив место белизне. Тайрек почувствовал, как его тело умирает.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила Мира. В её голосе слышалась горечь. «Звёзды» смотрели на него с надёждой. Теперь ситуация зависела от него и только от него.

— Я разрушу Эдем, — произзнёс Тайрек. — Но больше никому не позволю жертвовать собой. Давайте. Нам пора уходить.

2 июля, 541 год после Освобождения

Зере предпочла бы клетку поменьше — так хотя бы сразу понятно, что тюремщики не собираются отпускать тебя живой. Вся её жизнь пошла наперекосяк. Она могла стать циркачкой, могла получить действующее гражданство — и всё пошло насмарку потому, что она решила напоследок посетить гетто. Сходить домой. Всё из-за встречи с Тайреком.

Но как она могла его винить после того, что он сделал ради них?

Саида-апа сидела в клетке рядом. Вид женщины оставлял желать лучшего. Но для матери, которая могла потерять сына, она держалась крепко. Зере хотела обнять её сквозь прутья и успокоить, но тюремщик не спускал глаз.

— Оставьте нас, — в комнату вошла женщина в форме Синдиката. На вид ей было не меньше сорока. С чёрными волосами и зелёными глазами, она напоминала Зере фурию из одной старой легенды о дарах Сипая.

Усевшись на стул перед клеткой Саиды, женщина сказала:

— Я знаю, каково терять детей.

— Правда? — холодно произнесла Саида-апа.

Женщина кивнула.

— Ваш сын погиб.

Саида промолчала. Зере схватилась за сердце. Ей показалось, что оно на секунду остановилось. Хотелось кричать, плакать, пытаться вырваться из клетки. «Как только Саида-апа держится?»

— И мне очень жаль. Я оказалась обманутой. Саддам всё рассказал мне. Вы знаете, он же старейшина. Совсем с ума сошёл, как только снял с Тайрека это дурацкое кольцо — боюсь, вашему сыну оно больше не нужно…

Саида-апа продолжала молчать.

— Я готовила для него людей. Мы собирались обрушить Синдикат — король решил пойти против Эдема. Я не могла такого допустить. Вас прислали первыми со стражей, велели заключить в темницу. Мы ещё не могли понять, что к чему. Но потом пришли люди старейшины Сафира, привезли труп Тайрека. Они сообщили, что все силы Саддама теперь работают на них. Что всё это время они готовили людей для поддержки Синдиката. И Саддам подчинился.

Женщина устало провела мокрыми ладонями по коленям.

— Он рассказал мне о переговорах. Теперь все обученные мною солдаты отправятся воевать против Эдема. Я думала, что меня никто не может обмануть. Саддам сказал, что меньшее, что мы теперь можем сделать — так это отпустить вас.

Женщина подошла к клетке Зере и отпёрла дверь. Она наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить.

— Ах да, он ещё просил передать танцовщице: «Это мир стервятников. Первый упавший станет обедом. Не стесняйся просить у меня защиты».

Зере застыла на месте, почувствовав волну, исходящую из сердца. Она вспомнила разговор перед тем, как пришли люди старейшины. Тёплые слова, уверенность и доброту этого странного человека.

— Тайрек? — прошептала она.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

Эпилог: Человек, который построил Эдем

«Самым страшным наказанием в аду будет одиночество»

Каро Нильс, статья «И немного о правосудии»

14 июня, 541 год после Освобождения

Небо кашлянуло в последний раз, и здание рухнуло. Джек покатился вперёд, увлекая за собой жестяные останки. Выпрыгнув в окно, он оказался в самом эпицентре сражения.

Следопыты Стрелков проложили оптимальный курс сквозь происшествие, и Джеку оставалось только сочувствовать несчастным синдикатовцам. Люди в плащах окружали их всё время: в прошлом, настоящем и будущем. Армейцев убивали как скот: без лишних сантиментов, жёстко, эффективно. Кровь заливала асфальт, солдаты молили о пощаде, но Стрелки пленных не брали.

Джек бросил останки вперёд, и его старая оболочка обнажила когти. Тело Освободителя божьим возмездием обрушилось на врагов. Крылья всхлипывали, вспарывая тела и выпуская кишки. Люди с револьверами, беспощадно уничтожавшие королевских разведчиков минуты назад, оказались перемолотыми в фарш.

— Не то, — пробормотал Джек. Он уже в седьмой или в восьмой раз лицезрел схватку Стрелков и синдикатовцев, но каждый раз чего-то не хватало.

С его появления на Нижних Уровнях прошли субъективные годы. Каждый раз, когда нужно было время подумать, он отступал сюда. События настоящего, прошлого и будущего бесконечно повторялись. Совсем неподалёку бедняга Сэт, навеки повязанный Линией, в сотый раз вытаскивал себя из нового временного отрезка — прямо из-под носа благословленного альбиноса. Мастер постоянно умирал у себя на глазах — может от того и перестал бояться смерти. Каждую секунду судьба убивала Сэта, создавая бесконечные отражения в вероятностях. Истинно неоценимый кадр для Говарда.

Рушащееся здание съёжилось, скривилось и пропало. Пустоту пронзила новая концепция, родившаяся из нереальности. Дома с чудовищным грохотом падали костями домино, сгибались и складывались. Глава Стрелков совсем не жалел энергию, разбрасываясь ею повсюду, словно сеятель семенами. Его воле подчинялась реальность Пятого Уровня, и сложно было представить Гильдию без крепкого лидера, ведущего народ сквозь волны энтропии. Стрелки доверяли Говарду — не могли не доверять. Но даже он не мог прокормить голодающих людей без помощи сверху. Даже он не смог организовать удар в тыл синдикатовцам на площади Освобождения. Джеку пришлось показать несмышлёнышу путь, но Говард нарушил договор. Жадность — не самое худшее качество для человека, что хотел изменить всё. Но Говард таким не был. Он казался осколком старого мира, маленькой частичкой великого, которую Джек сохранил из чистой сентиментальности.

Он так долго спал, что едва сдерживал желание уничтожать. То, что сделали с его Городом, внушало отвращение.

Джек задрал голову и засмеялся. Небо покрылось инеем, хмурясь от его смеха.

— Тебе совсем недолго осталось, Кастус, — крикнул он. Ответа ждать бессмысленно. Джек уже успел забыть, когда потолок Пятого Уровня превратился в Канал и стал уносить энергию наверх, в Эдем. Даже не считая проведённых в спячке веков, это было