дергаться, кровотечение усиливается.

Кровь? У меня было кровотечение? Это то, что было в моих глазах?

Я вздрогнул, и волна тошноты захлестнула меня.

Боже, не выношу вида крови, особенно своей собственной. Это был один из немногих моментов, с которым я не мог справиться.

Тихий тембр голоса почему-то помог мне успокоиться, и я сделал глубокий вдох, втянув в легкие необходимый кислород.

- Хорошо. Это хорошо. – Успокаивал голос. – Дыши глубже, Адам. Хорошо.

Я повернул голову на звук.

- Где я?

- В городской больнице. Ты упал. Помнишь?

Я нахмурился, напрягая мозг, а потом все вернулось.

Фотографии.

Лед.

Рука, схватившая меня, и крик.

Томми.

Этот ублюдок меня напугал.

Я попытался сесть, борясь с простынями и трубками, которые были ко мне подключены.

- Моя камера. Где мои вещи?

Руки мягко надавили на грудь, укладывая меня обратно.

- Успокойся, или я позову Хэнка. Позволь мне промыть твои глаза и закончить очистку раны. Лейкопластыри, которые они наложили, не держались.

- Моя камера? – Не успокаивался я.

- Ты должен больше беспокоиться о своей голове, чем о камере. – Упрекнул голос.

- Моя камера стоит больше, – усмехнулся я в ответ.

Я услышал вздох, а затем почувствовал вес камеры в своих изучающих руках.

- Твои вещи в порядке, – сказал голос. – Каким-то образом камера упала на рюкзак, а не на крышу. Твое оборудование и одежда тоже здесь. Теперь ты успокоишься? – На мгновение голос замолчал, а затем стал более дразнящим. - Или я верну Хэнка. Тебе решать.

Я пробежался пальцами по металлу и пластмассе, проверяя на наличие трещин, и с облегчением  обнаружил, что все нормально.

- Я буду вести себя хорошо, - проворчал я. - Нет необходимости возвращать это придурка.

- Язык, - пожурил голос, и в тот же миг холод ужалил мой лоб, заставив меня дернуться.

- Прости, – извинился голос. – Мне нужно очистить рану. Все твои метания снова открыли ее.

- Тебе лучше быть врачом, - зарычал я. Я не хотел, чтобы какой-то медик-стажер испортил мои глаза.

- Я – медсестра. Ходила в школу и все такое. Устраивает?

Я фыркнул на раздраженный тон.

- На данный момент.

- Я могу позволить тебе продолжить истекать кровью, если ты хочешь подождать доктора.

Верно. Кровь.

- Не надо, – ответил я нехотя.

- Прекрасно. Тогда я продолжу работу.

- Почему я в чертовом платье? – прорычал я, дергая колючий хлопок. – Мое пальто в сумке?

- У тебя было кровотечение, и мы должны были тебя осмотреть, – терпеливо объяснила медсестра. – Твое пальто и одежда в сумке под кроватью. Ты упал в грязную слякотную лужу, так что вещи мокрые. Как только мы закончим и все очистим, я дам тебе больничную одежду, чтобы ты мог переодеться.

- Отлично.

Я провел пальцами по руке, и с облегчением почувствовал знакомые тяжелые звенья и кожу на запястье.

- Нам не нужно было снимать браслеты.

Браслеты?! Иисус, женщины носят браслеты. 

- Манжеты, – поправил я. – Они называются манжетами.

- Называй их как угодно. Полагаю, манжеты звучат более мужественно для тебя, так что ладно.

Мои губы дернулись, но я ничего не сказал. Пререкаться с ней было забавно.

- Хочешь, чтобы я позвала твоего друга? – спросила она, обрабатывая мою голову.

- Друга?

- Думаю, он сказал, что его зовут Томми?

- Нет, – прошипел я, поерзав. – Это его чертова вина, что я упал. Скажи ему, чтобы пошел…

- Адам! – возмутилась она. – Я просила тебя сидеть на месте.

- Откуда ты знаешь мое имя? – отзеркалил возмущение я.

- Ты в больнице. Парамедики получили информацию от Томми, а мы проверили твои документы.

Это имело смысл.

- Почему у меня стоит капельница? – продолжал капризничать я. – Действительно ли это необходимо после гребаного удара по голове? Мне кажется это лишним.

- Это стандартная процедура. Как только доктор осмотрит тебя и скажет, что все в порядке, я смогу убрать ее. – Она сделала паузу, вздыхая: – Мы лишь пытаемся помочь тебе.

Потом ее голос снова обрел поддразнивающие нотки.

- А если будешь хорошо себя вести, я дам тебе леденец.

Я хмыкнул от досады. Был ли я похож на гребаного ребенка, которого можно подкупить сладостями?

Хотя я действительно любил леденцы.

- С каким вкусом?

- Виноградные.

Это были мои любимые, и так как у меня действительно не было выбора, я решил дать ей небольшую поблажку.

- Думаю, будет справедливо узнать твое имя, так как ты знаешь мое.

- Ты всегда такой ворчливый и требовательный? – возразила она.

Она была права. Я был требовательным. А еще я знал, что веду себя, как задница, но ненавидел это чувство беспомощности. Не привык к этому, что и бесило.

- Только когда ударился головой, и не могу видеть дерьмо вокруг. Мне нужно видеть. Вся моя жизнь вращается вокруг того, что я вижу.

Кровать опустилась назад, и нежные руки коснулись моего лица, а потом пробежались по волосам.

- Это не займет много времени. Я очищу твои глаза, в них немного крови плюс песок и грязь. Как только я промою их, ты сможешь видеть. Хорошо? – Она немного помолчала. – И меня зовут Алекс.

- Хорошо, Алекс. – Я прокашлялся, чувствуя неловкость от своих требований.

Она была права – она пыталась помочь.

- Спасибо.

Какое-то время девушка работала тихо. Она стояла достаточно близко, чтобы ее мягкий аромат перебивал антисептический запах больницы, и я глубоко вдохнул. Теплый поток жидкости в моих глазах ослабил жжение. Медсестра погладила меня по руке и подняла кровать.

- Хорошо, Адам, открой глаза. Зрение может быть немного размыто, потому что я добавила антибиотики, чтобы предотвратить инфекцию, но это скоро пройдет. Глазам может быть больно, но я убавила освещение.

Я моргнул, чувствуя, что глаза как будто покрыты наждачной бумагой, но я мог видеть, хотя вдали все было нечетким.

- Привет.

Я перевел взгляд в сторону голоса. Единственный свет в комнате исходил от прикроватной лампы. Алекс стояла довольно близко, низко наклонившись ко мне, и ее добрая улыбка стала первым, что поприветствовало меня.

А когда я посмотрел в бездонные синие глаза, мне показалось, что время остановилось. У меня перехватило дыхание, и дрожь пробежала по позвоночнику от этой невероятной глубины.

- Как глаза?

Я прочистил горло, разрывая зрительный контакт.

- Нормально. Я вижу, но все еще размыто, и глаза болят. – Я нахмурился. – Как и моя чер… – Вспомнив ее упреки, я замолчал и перефразировал предложение. – Хм... моя голова.

- Уверена, что так оно и есть. Ты очень сильно ударился, судя по синякам и тому, насколько глубокий порез, – сказала Алекс. – Я закончу чистку, а затем подойдет доктор и обсудит с тобой результаты