привело к многочисленным человеческим жертвам на мирном московском вокзале, и об опасном эффекте разрушения магической защиты, неосторожно Предпринятого китайским пиратом Дэн Ши, выручавшим Виту из очередной передряги. Дамы ничуть не боялись, что их персонами могут заинтересоваться власти: отклики на публикацию, как и следовало ожидать, были возмущенными: «…беззастенчивое вранье, которым газетчики морочат головы честным налогоплательщикам». Но Саша верил Фаирате.

Теперь они сидели в обеденном зале, скупо освещенном свечами, курили и ждали, когда Фаирата оденется и выйдет к ним. Вита нервно посматривала на часы.

— Ты, конечно, извини, — сказал Саша, — но зачем так торопиться? Ведь полнолуние только завтра.

Вита заскрежетала зубами. Саша, развалившись на диване, покровительственно обнял ее за плечи. Она удивленно уставилась на него: раньше парень так себя не вел, более того — читал ей отеческие наставления, что занятия колдовством куда лучше поспособствовали бы ее внешности, чем занятия спортом. Можно подумать, она серьезно занялась фехтованием ради внешности!

— Ты несправедлива к Фае, — продолжал журналист. — Она потратила столько сил, чтобы подсоединиться к телефонной сети и предупредить тебя, что срочно нуждалась в подзарядке.

— Немного же у нее сил, — буркнула Вита.

В дверном проеме залы показалась Фаирата в длинном сером газовом платье, на фоне которого ее волосы казались сполохами огня, а глаза — чистейшими изумрудами. Но Саша будто не заметил появления хозяйки, не отрывая взгляда от Виты.

Колдунья нахмурилась. Ей не слишком понравилось зрелище, представшее ее зеленым очам: лучшая подруга в объятиях ее собственного любовника.

— Что здесь происходит, проклятие на ваши головы?! — Голос Фаираты был резок от гнева. Она слегка шевельнула пальцами, и по направлению к Саше медленно заструился бирюзовый дымок. У журналиста безвольно опустились руки, он склонил голову на валик дивана и мирно закрыл глаза.

— Ну? — требовательно обратилась Фаирата к Вите. — Только не говори мне, что ты явилась среди ночи, чтобы отбить у меня мужика!

— Сядь, — бросила Вита. — Что твой мужик и вообще какие бы то ни было мужики по сравнению с проблемой, которая у нас возникла!

Фаирата села, небрежно расправив платье, ее точеное личико приобрело слегка озабоченное выражение.

— Должно быть, это серьезная проблема, если ты так пренебрежительно говоришь о мужиках.

— Да, черт побери! У меня украли перстень. И все, что с ним было!

Колдунья в ужасе прижала ладонь ко рту, словно пытаясь зажать крик:

— Всемогущий Хешшкор! Ты не шутишь?

— Файка, шутки на эту тему даже первого апреля неуместны!

Фаирата вскочила и заметалась по зале, наступая себе на шлейф.

— Нет, это невозможно… Только не это! — Она схватилась за голову, словно пытаясь остановить кружение панических мыслей. — Как же так, Витка? Где ты хранила перстень?

— Известно где — в золотой шкатулке. Нет ни его, ни остальных драгоценностей.

— А ты не могла их переложить куда-нибудь? Почему ты думаешь, что их украли?

Вита зарычала:

— Я не идиотка! У меня нет склероза, да и не в моих привычках перекладывать нужные вещи, пока они не потеряются. Конечно, их украли. Не испарились же они сами по себе!

Фаирата снова упала в кресло и с надеждой предположила:

— Ну, с помощью магии можно отыскать незадачливого домушника…

Вита покачала головой:

— Нет, это не обычный вор. Целы все деньги и ювелирные безделушки, хрусталь и техника. Черт, даже шкатулка осталась! Кто-то сознательно похитил магические предметы. И именно в тот момент, когда они нужны больше жизни!

— Попался бы он мне в руки! — Фаирата яростно стиснула кулачки. — Может, порыскать в колдовских книгах? Они наверняка дадут указание, как найти вора.

— Сколько времени уйдет на это? — откликнулась Вита. — Помнишь, сколько дней Бэла с твоим бывшим хахалем ворошили талмуды, да так и не узнали, что со мной делать, чтоб угомонить Пожирателя? А мои волшебные серьги Искательница и Переводчица там же, где перстень. Тот, кто похитил содержимое шкатулки, знал, что мы не успеем его засечь!

— Что же делать? — Фаирата заломила руки.

Вита молча глядела на нее. Еще недавно она сама находилась в таком же состоянии, но справилась с собой. Фаирату надо привести в чувство. Истерики неконструктивны, а времени в обрез.

— Успокойся, — твердо сказала Вита. — Успокойся и подумай. Что мы реально можем сделать в данной ситуации?

Фаирата судорожно пожала плечами и уголком кружевной скатерти отерла пот со лба.

— Ну… в крайнем случае я могла бы попытаться обратиться к Хешшкору.

Вита внимательно посмотрела на нее:

— Похоже, тебе не очень хочется этого?

— Видишь ли… — Колдунья опустила глаза. — Он не слишком-то мне помогает, мой бог. Последний раз, когда я звала его, он попросту бросил меня на произвол судьбы.

— Давно это было?

Фаирата вздохнула:

— Восемь лет назад. Когда Флиф вырвался впервые.

Вита кивнула.

— Что ж, придется поговорить с твоим Хешшкором, — сказала она. — Возможно, за эти годы он смягчился.

— Что для бессмертного восемь лет? — безнадежно махнула рукой Фаирата. — А, ладно, попробую. Говорят, хуже нет, чем навлечь на себя гнев своего бога. Но, по-моему, хуже, чем сейчас, уже некуда.

Хешшкор

Фаирата выпростала амулет из-под одежды, посмотрела на Виту, отвернулась и крепко сжала золотую раковину обеими руками. Вита наблюдала за ней с дивана. Было заметно, что колдунья волнуется.

— Хешшкор! — воскликнула Фаирата, и каменные своды несколько раз отразили эхо. — Хешшкор, приди!

Она отпустила амулет и медленно воздела руки к небу.

Над креслом у камина вдруг сгустился воздух, появилась темная рябь, и минуту спустя из нее сформировалась мужская фигура. На вид гость казался лет тридцати, не старше. Его можно было, пожалуй, назвать красивым: орлиный профиль, горящие темные глаза; слегка вьющиеся черные волосы, спадающие на плечи и спину длинной волной; стройное тело облачено в черную одежду, расшитую бриллиантами. Общее впечатление портило капризно-самодовольное выражение лица гостя.

— Ну, чего тебе? — осведомился он грубо.

«Вот так тип», — с неприязнью подумала Вита, глядя, как Фаирата склоняется перед ним в почтительном поклоне.

— О всемогущий Хешшкор… Прости нас, бестолковых смертных, что отрываем тебя от твоих важных занятий…

— Говори, чего надо, раз уж позвала.

— Хешшкор, господин мой… Ужасный Флиф вырвался на свободу, а перстень Тюремщика потерян…