вначале я хотел сказать «и мы не сбегали, он нас отпустил», но вовремя прикусил язык.

Вторая ложь может уничтожить первую — у Ваалура могли быть доказательства нашего побега, а так, что нам говорил или не говорил Алориэль — это мое слово против его. К тому же могло так статься, что палач знал о нашем визите в крепость Орикса, и тогда он мне все равно не поверит.

— Что ж, это все равно уже не важно… — не отрывая горящего взгляда от моих глаз, Ваалур вытянул назад руку и, не глядя, поставил пробирку на стол. Ладонь прислужника Окса молнией скользнула куда-то под мантию и явила алому свету свечей небольшой кривой нож с лезвием, сплошь исчерченным причудливой вязью замысловатых рун. Металл ножа был черен, будто он долгое время пролежал в земле. И от него явственно пахло смертью и болью сотен замученных жертв.

И мне второй раз за всю свою жизнь стало по-настоящему жутко. И снова перед лицом того же самого палача. Я был беспомощен перед этим человеком, готовым убить меня ради обретения могущества. Умереть в бою было не страшно — на поле битвы всегда царит честная смерть, и то, как скоро ты с ней встретишься, целиком и полностью зависит только от тебя, твоего собственного мастерства и умения сражаться. Ну и, конечно же, от удачи. Но погибнуть вот так, под ритуальным ножом сумасшедшего фанатика, даже не имея возможности дорого продать свою жизнь, было страшнее всего.

— Что же будет с твой душой, человек? — грустно, без тени страха спросил Эль. — Углубляясь в такую неизбывную Тьму, не боишься ли ты гнева Всемогущего, запретившего своим детям прикасаться к черной магии?

Поднеся нож к моему лицу, палач прошипел с искаженным гримасой ненависти лицом:

— Плевал я на вашего жалкого бога!.. Всемогущий, этот сладкоречивый болван, понапридумывавший когда-то дурацких запретов и ограничений, будет стоять предо мною на коленях, дрожа пред моей немыслимой, невообразимой вашими жалкими умишками мощью!

— Ты плюешь на Всемогущего… а не боишься, что он может плюнуть в ответ на тебя?

Я вздрогнул и с усилием повернул голову на звук этого голоса. На пороге, сложив на груди руки и небрежно привалившись к дверному косяку, стояла Дидра. На губах девушки играла презрительная улыбка, а цепкий взгляд зеленых глаз пристально следил за воздевшим ритуальный нож палачом.

Как она так незаметно подкралась? Одно слово — ворье. Или я слишком увлекся паникой.

Палач стремительно развернулся к непрошенной гостье, поднимая руку с кинжалом.

— Как ты сюда попала?..

— Через дверь, — скривив губы в недоброй улыбке, ответила Дидра и ее пальцы скользнули к висевшим на поясе метательным ножам.

— Дидра, берегись! — крикнул я, ожидая, что палач сейчас обратит против девушки свое черное колдовство, но Ваалур замер с кинжалом в поднятой руке, словно заколдованный.

Серебристое лезвие сверкнуло алым в свете ритуальных свечей и по рукоять вошло в его грудь.

Палач повалился на колени, булькая кровью. Тяжело, хрипло дыша, он уставился на торчавший у него из груди нож и расплывавшееся вокруг него кровавое пятно. Ваалур легонько подергивал руками с растопыренными, скрюченными пальцами вокруг рукояти ножа, будто хотел вытащить глубоко ушедший в тело металл, но боялся своими неосторожными движениями сделать еще хуже.

— Что, твоя магия не очень-то помогает для заживления ран, а? — насмешливо поинтересовалась девушка.

— Будь ты проклята! Будь ты проклята!.. — с ненавистью шептал палач, булькая кровавой пеной, и ничком повалился на пол.

— Здравствуй Дидра, может, поможешь? — совершенно невозмутимым, будничным тоном, словно он интересовался погодой в ясный солнечный денек, осведомился Эль и приподнял связанные руки.

Подойдя к Ваалуру, изгойка пинком ноги перевернула его на спину. Выдернув из его груди нож, Дидра брезгливо вытерла его о черную мантию колдуна и перерезала стягивавшие нас с Элем веревки. Приземлившись на пол, я с кряхтением поднялся на ноги и принялся разминать затекшие мускулы.

— Пошли отсюда, — бросив презрительный взгляд на лежавшего в луже собственной крови палача, предложил Эль и быстро зашагал к двери.

Я кивнул и собирался уже последовать совету побратима, как внезапно Ваалур выбросил вперед руку и схватил меня за ногу.

— Тот, кто продал душу Оксу, умеет многое… — прохрипел он, неподвижным взглядом уставившись в потолок. — Но даже у него есть своя слабость… — жесточайший кашель сотряс тело умирающего, и он отпустил мою ногу. Кое-как совладав с собой, палач вытолкнул вместе с потоком крови последние свои слова: — Крепость Дра'лар, ищи его там… — рот Ваалура открылся в немом крике, глаза вытаращились, он захрипел, застонал, царапая руками грудь и умер. Я резко отпрянул назад, потому что вместе с последним вздохом изо рта преступившего грань волшебника вырвался черный дымок. Правда, уже через мгновение я даже не знал: привиделось ли мне это черное свечение, или нет.

По легендам, заключивший договор с Оксом получает малую толику его силы. Но, расставшись с телом, душа продавшегося попадает во власть Окса, умножая его мощь. Это знаменуется легким черным свечением, похожим на слабый дымок, который уносит обреченную душу прямиком в Темную Бездну.

— Идем отсюда! — повесив метательный нож на пояс, просительно позвала Дидра.

Я встряхнулся, отгоняя прочь наваждение, и мы быстро зашагали проч.

— Как ты сюда попала? — я посмотрел на изгойку.

— Эрик, ты всерьез считаешь, что я бы вас бросила? — ухмыльнулась девушка. — Я проследила за вами, а, когда Свен и его громилы ушли, вошла. Я б и раньше пришла, но эти уроды заколотили дверь, пришлось искать, чем отодрать доски.

— Где Светлика?

— Я отправила ее к воротам.

Что-то я сильно сомневался, что в таком состоянии магиня была способна куда-либо дойти, но особенно по этому поводу не расстраивался. Если бы не Дидра, мы с Элем уже стали бы жертвами фанатика-палача.

— Спасибо. Ты спасла нам жизнь.

— Всего лишь вернула должок, — с наигранной небрежностью повела в воздухе рукой Дидра, но я видел как вспыхнуло от удовольствия ее лицо.

И девушка сразу же напомнила мне щеночка — она точно так же, с наивной непосредственностью радовалась, когда ее хвалили, или когда ей удавалось оказаться кому-то полезной, и точно так же нуждалась в твердой руке, которая бы ей руководила.

Я глубоко вздохнул и… медленно выдохнул, только сейчас кое-что сообразив. У меня ничего не болело. Не удовлетворившись этим, я положил руку на грудь и несильно надавил. Убедившись, что мне не было больно, я нажал сильнее…

Я отчетливо помнил, что последствия магического