подробности взаимоотношений отца и сына, ярко характеризующие тот период в жизни Тилля. Надо отметить, что деревня манила Тилля не только свежим воздухом и живописными ландшафтами, но (и, наверное, прежде всего) «отцовской вольницей». Тут можно было чувствовать себя свободным и пускаться во все тяжкие. Как мы уже знаем, до восемнадцати лет отношения с противоположным полом у Тилля не особенно ладились, причиной чему были его природная скромность и застенчивость. Но после восемнадцати, как говорится, понеслось. У Тилля уже была постоянная подруга в городе, но, приехав в деревню, он стал ей откровенно изменять. Это и бросилось в глаза папе, который, безусловно, не мог обойтись без нравоучений. Но и Тилль к тому времени был уже не лыком шит.

Из книги Вернера Линдеманна: «Мы перетаскиваем сухие дрова в сарай. Удобный случай, чтобы еще раз навести разговор на дочку лесничего.

— Две девушки в одно и то же время — разве это хорошо?

На что мой сын предлагает два блестящих ответа. Сначала анекдот, который он якобы от кого-то слышал: исповедник порицал Генриха IV за его многочисленные любовные связи. Тогда король приказал целыми днями кормить духовника одними куропатками, так что тот в конце концов стал жаловаться. А Генрих ему ответил: „Я просто хотел проиллюстрировать необходимость разнообразия“. „А во-вторых, — добавляет он потом, — у тебя самого, говорят, временами и по три одновременно бывало…“»

Отец Тилля умер в 1993 году, по слухам, от сильного перепоя. Причем произошло это, если верить тому же источнику, в церкви, и делаются предположения, что именно этому событию посвящена песня с первого альбома Rammstein «Heirate Mich». Но правда ли это, можно лишь гадать.

Проведя половину детства в деревне, Тилль, естественно, не мог не освоить многие типично сельские профессии. Его рабоче-крестьянская карьера началась задолго до спортивной с изучения столярного дела, впоследствии он освоил специальности плотника и корзинщика.

К земле Тилля, видно, тянуло, поэтому стоит ли удивляться, что, несмотря на ранний возраст, он вскоре покинул родительский дом, каким-то чудным образом прикупив себе в околошверинской деревеньке под названием Вендиш-Рамбов (Wendisch Rambow) домик, а чуть позже и машину — знаменитый «трабант». На селе, как известно, ценятся люди, умеющие работать руками, и плотницкое дело позволило молодому крестьянину начать самостоятельную жизнь.

Нельзя забывать про музыкальные увлечения Тилля в этот период. На дворе были стремительно меняющие жизнь девяностые. Разрушена Берлинская стена, жажда перемен сменилась полнейшим смятением в умах и страхом перед неизвестным капиталистическим будущим. Хаос в молодых головах вытолкнул панк-рок из народных глубин прямо на сцену. Увлекся им и Тилль. За простым прослушиванием последовало вполне естественное желание научиться на чем-нибудь играть (о пении тогда речь даже не шла). Вместе со своими многочисленными шверинскими приятелями он частенько вечерами занимался терзанием разных подвернувшихся под руку музыкальных инструментов. Вскоре освоил барабаны. Начал играть в местных панк-командах. До потомков дошло лишь название последней группы — First Arsch, где Тилль как раз и был барабанщиком.

Пробы поэтического пера произошли у Тилля как раз и в этот период жизни: «Первые тексты я начал писать, когда мне было двадцать восемь — двадцать девять лет. Это были отдельные рваные предложения, частично разрозненные слова, но еще далеко не стихи. Я точно помню, когда и где но со мной случилось — замок у Шверинского озера. Взгляд из окна. Полумрак… Вдруг — поцелуй музы! Я подумал, что это впечатление, которое я просто обязан записать: было бы обидно, если бы эта мысль была потеряна».

Знакомство

Музыкальная тусовка в Шверине была немногочисленной, поэтому, понятное дело, все там друг друга знали. Знали не только своих ребят, но и берлинских. Дружили, вместе пили и играли, ездили друг к другу в гости. Тилль пользовался особым уважением, во-первых, по причине своей молчаливости и полнейшей бесконфликтности, а во-вторых, потому что был одним из немногих, кто имел собственное жилье (где, соответственно, можно было оттягиваться без тормозов) и, что немаловажно, транспорт, на котором можно было разъезжать на тусовки. Кроме того, чистый воздух и деревенские просторы так и влекли к Тиллю многочисленных друзей. Татьяна Бессон (группа Die Firma) вспоминает: «Мы были с Тиллем Линдеманном приятелями, его дом находился в деревне, и мы часто его навещали. Он плел корзины в будке путевого обходчика, там же мы могли репетировать. А потом гуляли часами неподалеку в птичьем заповеднике в полной тишине».

Кстати, на заре туманной юности в группе Die Firma успели поиграть трое из других наших героев: Рихард Круспе, Пауль Ландерс и Кристоф Шнайдер. Расскажем теперь и о них.

Рихард Круспе (Richard Zven Kruspe) по прозвищу Шолле родился 24 июня 1967 года в городе Виттенберг. Можно смело предположить, что причиной последующей закадычной дружбы Рихарда с Тиллем послужило похожее детство обоих. Рихард тоже вырос в не слишком благополучной семье. До семнадцати лет он жил в крошечной деревушке Вайзен (Weisen) с родителями, братом и сестрой в доме, полном кошек и собак. Но вскоре родители развелись, и он оказался в Шверине, в доме своего отчима. Судя по немногословным рассказам Рихарда, нрав отчима тоже не отличался кротостью, и отношения между ними как-то сразу не сложились. Одно из его ярких воспоминаний: «Когда мне было двенадцать, в моей детской комнате висел постер группы KISS. Мой отчим сорвал его со стены и порвал на мелкие кусочки. Я не спал потом всю ночь, но на следующий день склеенный плакат висел на прежнем месте». Надо сказать, что именно группа KISS оказала на будущего гитариста Rammstein самое большое влияние: «KISS для нас были абсолютным феноменом. Они представляли в наших глазах капитализм в чистейшем его виде, и каждый ребенок был заражен KISS, как вирусом. Мы писали „KISS“ на своих тетрадях, и если это попадалось на глаза учителю, можно было запросто вылететь из школы».

Конфликты с отчимом постепенно переросли в настоящую войну, и юный Рихард при любой возможности старался покинуть ненавистный отчий дом: «Порой мне приходилось оставаться на ночь у друга или, еще хуже, ночевать на скамейках в парке, а полиция в это время бегала в поисках меня по всему городу». Положительным влиянием отчима Рихард сейчас считает только одно: «Он сумел привить мне очень важную для музыканта черту: дисциплинированность. Сочинять нужно каждый день, не расслабляясь — для меня теперь это очень важно!» Видя, что Рихард становится все более неуправляемым, родители быстро