ловкостью и умением, на которые только были способны.
Гора из сотен тел пришельцев окружала Космодесантников, продолжавших борьбу, подобно героям из древних легенд.
Еще один воин пал, разорванный когтями пришельца, и Леаркус почувствовал, что душа мученика вселилась в его тело. Он обрушил смертельный удар на голову очередного врага и запел. Запел протяжный гимн времен зарождения Империума, боевой гимн, способный воодушевить сердце каждого, кто его слышал.
Астадор подхватил песню, и вскоре все Космодесантники присоединили свои голоса к их пению, и гимн во славу Императора возносился к небесам, а тираниды продолжали сжимать кольцо, жаждая крови людей.
Пазаниус ударил тиранида тяжелым ботинком, череп монстра раскололся и мозг брызнул во все стороны. Хен-гист наконец преодолел крепкую броню и рассек мышцы живота. Когти чудовища разжались, выпустив доспехи Пазаниуса, и он с громким всплеском упал на пол. Уриэль увидел золотую рукоять своего меча, торчащую из трупа охранника, и потянулся к ней. Единственное, чего ему в этот момент хотелось, так это погибнуть стоя, с оружием в руке. Едва передвигая ноги, Уриэль добрался до меча, освободил клинок и поспешил к Пазаниусу и забрызганным ихором тиранидов Дамиасу и Хенгисту. Четверо Космодесантников встали в круг, лицом к врагам, готовые биться до последнего вздоха и погибнуть, как подобает людям. Обнажив клыки и выпустив когти, злобно шипящие тираниды окружили воинов. Внезапно сильнейшая дрожь сотрясла пещеру, а позади Уриэля раздался звериный вой, полный непереносимых мучений. Мелкие существа в ужасе попрятались в свои укрытия. Глотка королевы роя, молчавшая сотни лет, неожиданно издала душераздирающий вопль боли. Исполинская туша содрогнулась в конвульсиях, кладки яиц и личинки, висящие на стенах, мгновенно сорвались вниз. От сильнейшего Потрясения в беспорядке попадали на пол зародыши. На животе производительницы разверзлись все возможные отверстия, и оттуда появились невообразимые наросты. Тело королевы словно кипело под толстой шкурой и покрывалось рябью. Генный яд Магистра Локарда запустил процесс неконтролируемой эволюции с невиданной силой. Этот процесс, распространенный в совокупном сознании тиранидов, составляющих маточный корабль, затронул всех до единого обитателей репродуктивной камеры, и они подхватили душераздирающий крик агонии. Все организмы стали сотрясаться в безудержных судорогах, не в силах справиться с неистовой мутацией. Уриэль видел, как под воздействием генетической атаки выгибаются их тела, как появляются и исчезают чудовищные наросты, слышал хруст ломающихся костей. — Оно работает! — закричал Уриэль, когда из отверстий в стенах брызнули раскаленные добела соки, а с потолка тяжелыми кляксами стала падать густая слизь. — Да, работает, — согласился Пазаниус, бережно прижимая к груди искалеченную руку. — Но лучше бы нам отсюда поскорее выбраться, пока и нас не затронул этот процесс, Космодесантники поспешно покинули репродуктивную камеру, а вслед им неслись пронзительные крики гибнущих тиранидов. Уже на выходе из пещеры Уриэля охватило чувство облегчения: он сделал правильный выбор, взяв на себя руководство этой миссией. Он не мог видеть, как со спины королевы роя сорвался огромный шип и пронесся через всю пещеру. Двухметровое копье пробило спину капитана и вылетело через грудь, унося с собой частицы его плоти и обломки керамита. Зазубренный шип вонзился в содрогающийся пол перед Уриэлем. Сраженный приступом боли, не сравнимой ни с какими прежними ощущениями, он упал на колени. — Уриэль! — закричал Пазаниус. Вентрис опустил голову и посмотрел на рану. Странно, но крови почти не было. Вокруг выходного отверстия образовалась твердая красная корка. Уриэль ощутил страшную слабость, в левом боку разлился огонь, быстро охвативший все тело. Пазаниус поднял командира на ноги. — Дамиас, ты здесь единственный апотекарий, помоги ему! Уриэль чувствовал, как слабеет его зрение, а руки и ноги словно наливаются свинцом. Он ничего не мог понять. Ему приходилось получать раны и пострашнее этой, но он никогда не переживал таких странных ощущений. В углу визора появился тревожный сигнал о нештатном замедлении пульса. — Кости Коракса, — пробормотал Дамиас — Это бактериальный вирус, поражающий кровяные клетки. Он заблокировал систему регенерации, и теперь кровь во всем теле сворачивается. — Так сделай что-нибудь! — потребовал Пазаниус. Уриэлю казалось, что их голоса отдаляются, и он попытался открыть рот, но в этот момент зрение окончательно отказало, а заполненное свернувшейся кровью сердце перестало биться. Глаза закрылись, и боль исчезла.
Леаркус зарубил очередного тиранида и запел следующий куплет, но в этот момент заметил, что атака пришельцев ослабевает. По сути они совсем перестали нападать. Тираниды корчились в агонии, а их пронзительные вопли стали невыносимо громкими. Леаркус увидел, что враги кидаются друг на друга и рвут в клочья своих собственных собратьев. Площадь заполнилась бьющимися в судорогах чудовищами, неспособными пережить шок после гибели Совокупного Разума. Толпы тиранидов разбежались по улицам и переулкам Пятого Квартала с безумным воем. В безудержной жажде крови они слепо набрасывались на себе подобных. Не дожидаясь, пока несколько самых крупных созданий сумеют восстановить контроль, шестнадцать оставшихся в живых Космодесантников бросились в атаку. Тираниды не могли оказать достойного сопротивления и истреблялись без всякого милосердия. Кровавая бойня продолжалась до самого вечера. Защитники Эребуса с ликованием наблюдали, как пришельцы, еще недавно угрожавшие целому миру, рвали друг друга на части. С приходом ночи значительно похолодало, и орды тиранидов погибли, поскольку были неспособны перенести такой мороз, а указаний отыскать укрытие больше не поступало. Впрочем, крупные особи, относительно способные к самостоятельным действиям, выжили. Они сбились в стаи, подобно диким зверям, и попрятались в самых теплых местах разрушенного города. Ночная темнота укрыла Тарсис Ультра, и только тогда в небе появился огонек, возвещавший о возвращении потрепанного «Громового Ястреба».
Пазаниус ударил тиранида тяжелым ботинком, череп монстра раскололся и мозг брызнул во все стороны. Хен-гист наконец преодолел крепкую броню и рассек мышцы живота. Когти чудовища разжались, выпустив доспехи Пазаниуса, и он с громким всплеском упал на пол. Уриэль увидел золотую рукоять своего меча, торчащую из трупа охранника, и потянулся к ней. Единственное, чего ему в этот момент хотелось, так это погибнуть стоя, с оружием в руке. Едва передвигая ноги, Уриэль добрался до меча, освободил клинок и поспешил к Пазаниусу и забрызганным ихором тиранидов Дамиасу и Хенгисту. Четверо Космодесантников встали в круг, лицом к врагам, готовые биться до последнего вздоха и погибнуть, как подобает людям. Обнажив клыки и выпустив когти, злобно шипящие тираниды окружили воинов. Внезапно сильнейшая дрожь сотрясла пещеру, а позади Уриэля раздался звериный вой, полный непереносимых мучений. Мелкие существа в ужасе попрятались в свои укрытия. Глотка королевы роя, молчавшая сотни лет, неожиданно издала душераздирающий вопль боли. Исполинская туша содрогнулась в конвульсиях, кладки яиц и личинки, висящие на стенах, мгновенно сорвались вниз. От сильнейшего Потрясения в беспорядке попадали на пол зародыши. На животе производительницы разверзлись все возможные отверстия, и оттуда появились невообразимые наросты. Тело королевы словно кипело под толстой шкурой и покрывалось рябью. Генный яд Магистра Локарда запустил процесс неконтролируемой эволюции с невиданной силой. Этот процесс, распространенный в совокупном сознании тиранидов, составляющих маточный корабль, затронул всех до единого обитателей репродуктивной камеры, и они подхватили душераздирающий крик агонии. Все организмы стали сотрясаться в безудержных судорогах, не в силах справиться с неистовой мутацией. Уриэль видел, как под воздействием генетической атаки выгибаются их тела, как появляются и исчезают чудовищные наросты, слышал хруст ломающихся костей. — Оно работает! — закричал Уриэль, когда из отверстий в стенах брызнули раскаленные добела соки, а с потолка тяжелыми кляксами стала падать густая слизь. — Да, работает, — согласился Пазаниус, бережно прижимая к груди искалеченную руку. — Но лучше бы нам отсюда поскорее выбраться, пока и нас не затронул этот процесс, Космодесантники поспешно покинули репродуктивную камеру, а вслед им неслись пронзительные крики гибнущих тиранидов. Уже на выходе из пещеры Уриэля охватило чувство облегчения: он сделал правильный выбор, взяв на себя руководство этой миссией. Он не мог видеть, как со спины королевы роя сорвался огромный шип и пронесся через всю пещеру. Двухметровое копье пробило спину капитана и вылетело через грудь, унося с собой частицы его плоти и обломки керамита. Зазубренный шип вонзился в содрогающийся пол перед Уриэлем. Сраженный приступом боли, не сравнимой ни с какими прежними ощущениями, он упал на колени. — Уриэль! — закричал Пазаниус. Вентрис опустил голову и посмотрел на рану. Странно, но крови почти не было. Вокруг выходного отверстия образовалась твердая красная корка. Уриэль ощутил страшную слабость, в левом боку разлился огонь, быстро охвативший все тело. Пазаниус поднял командира на ноги. — Дамиас, ты здесь единственный апотекарий, помоги ему! Уриэль чувствовал, как слабеет его зрение, а руки и ноги словно наливаются свинцом. Он ничего не мог понять. Ему приходилось получать раны и пострашнее этой, но он никогда не переживал таких странных ощущений. В углу визора появился тревожный сигнал о нештатном замедлении пульса. — Кости Коракса, — пробормотал Дамиас — Это бактериальный вирус, поражающий кровяные клетки. Он заблокировал систему регенерации, и теперь кровь во всем теле сворачивается. — Так сделай что-нибудь! — потребовал Пазаниус. Уриэлю казалось, что их голоса отдаляются, и он попытался открыть рот, но в этот момент зрение окончательно отказало, а заполненное свернувшейся кровью сердце перестало биться. Глаза закрылись, и боль исчезла.
Леаркус зарубил очередного тиранида и запел следующий куплет, но в этот момент заметил, что атака пришельцев ослабевает. По сути они совсем перестали нападать. Тираниды корчились в агонии, а их пронзительные вопли стали невыносимо громкими. Леаркус увидел, что враги кидаются друг на друга и рвут в клочья своих собственных собратьев. Площадь заполнилась бьющимися в судорогах чудовищами, неспособными пережить шок после гибели Совокупного Разума. Толпы тиранидов разбежались по улицам и переулкам Пятого Квартала с безумным воем. В безудержной жажде крови они слепо набрасывались на себе подобных. Не дожидаясь, пока несколько самых крупных созданий сумеют восстановить контроль, шестнадцать оставшихся в живых Космодесантников бросились в атаку. Тираниды не могли оказать достойного сопротивления и истреблялись без всякого милосердия. Кровавая бойня продолжалась до самого вечера. Защитники Эребуса с ликованием наблюдали, как пришельцы, еще недавно угрожавшие целому миру, рвали друг друга на части. С приходом ночи значительно похолодало, и орды тиранидов погибли, поскольку были неспособны перенести такой мороз, а указаний отыскать укрытие больше не поступало. Впрочем, крупные особи, относительно способные к самостоятельным действиям, выжили. Они сбились в стаи, подобно диким зверям, и попрятались в самых теплых местах разрушенного города. Ночная темнота укрыла Тарсис Ультра, и только тогда в небе появился огонек, возвещавший о возвращении потрепанного «Громового Ястреба».