специалистов по физике сознания — И.П.Шмелёва, А.В.Букалова, Л.П.Лещинского, А.В.Мартынова, В.П.Олейника, К.А. Кедрова. Если свести отдельные положения теорий этих учёных к единой концепции, то созерцанию образов в процессе психической деятельности соответствует четырёхмерное пространство, логическому мышлению — линейное («обычное», причинно- следственное) время, творческим озарениям, интуиции вере и медитации (когда осуществляется лишь периодический «прорыв» к вселенскому Банку данных) — смешанное (линейно- полевое) время, а элементам коллективного и индивидуального бессознательного — полевое (Вечность) время. Три последних из вышеуказанных пространственно — временных составляющих психической деятельности человека (линейное, смешанное и полевое время) образуют его многомерную сущность — вечную Монаду.

Поскольку, по законам диалектики, любое количественное накопление развивающихся сложных систем переходит в качественный скачок, то некоторое, достаточно большое количество многомерных человеческих пространственно-духовных единиц, рано или поздно образует самостоятельную пространственно-временную форму всего духовного человечества — многомерную замкнутую Вселенную — психосферу. Такая Вселенная может взаимодействовать (если, конечно, придерживаться взглядов о множественности миров) с любой другой Вселенной Мира в целом. Исходя из всех вышеприведённых гипотез, почему бы не предположить, что эта Вселенная, образованная лучшими духовными достижениями человечества — светлыми, умными и творческими силами нашей психики — и является той загадочной матрицей творения (Логосом), которая энергией сверхфизического многомерного мира (Абсолюта), внедряется в чистые (виртуальные) пространственные формы других вселенных, чтобы наполнить их жизнью и конкретным содержанием? Тогда получается, что наша духовность, наш разум, наше творчество, наша фантазия, наша интуиция и наша Любовь ко всему сущему и творит вселенные, лежит у истоков всех прошлых, настоящих и будущих миров.

2. Тайные доктрины, отвергнутые христианством

Если говорить об историческом ядре евангельских повествований, то с абсолютной достоверностью можно лишь утверждать, что в первой половине I века н. э. на территории современной Палестины появился странствующий проповедник из галилейского города Назарета, который был достаточно хорошо известен благодаря своему безупречному моральному облику, имел учеников и призывал население к внутреннему духовному очищению накануне приближающегося «конца света». Сведения об этом реальном событии содержатся в XX книге произведения иудейского историка Иосифа Флавия (37-100 г.н. э.) «Иудейские древности», где говорится буквально следующее: «…в это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; и многие люди из иудеев и других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, кто стали его учениками, не отреклись от своего ученичества. Они рассказали, будто он явился им на третий день после своего распятия и был живым. В соответствии с этим он-де и был мессия, о котором возвестили пророки…».

Из цитируемого отрывка, который признан современными историками вполне научным и достоверным, видно, что большая часть евангельских повествований — плод творчества учеников проповедника Иисуса, а также последующих раннехристианских писателей. Произведения, входящие в Новый завет, в I–II веке были не «священными» книгами христиан, а всего лишь скромной частью обширной литературы: евангелий, откровений, посланий, поучений, сказаний о деяниях первых апостолов. Несомненная заслуга в канонизации четырёх известных евангелий: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, — принадлежит известному апологету христианства (в традиционном его понимании) Иринею (конец II в.) — епископу города Лугудуна (современный Лион), который с нескрываемыми гневом и яростью обличал людей, которые не почитают вышеуказанных евангелий, но взамен «приводят несказанное множество тайных и подложных писаний». Под последними Ириней подразумевал прежде всего мало понятные большинству его современников, ввиду философской сложности, писания христиан-гностиков (от греч. Слова «гносис»-знание). Неистового епископа, внося свой вклад в канонизацию четырёх новозаветных евангелий, поддержали и другие гиганты христианской теологии: Тертуллиан (II–III в.в.), Евсевий (IVв), Григорий Богослов (IVв). Отцы церкви прекрасно чувствовали мировоззренческую атмосферу Римской империи начала первого тысячелетия, которая требовала христианства-чуда, но не христианства-философии. Христианство-чудо, в его пожизненных ожиданиях посмертного воздаяния и скорого прихода мессии, сковывало творческий потенциал личности, делало из неё послушного винтика церковного и существующего государственного механизмов. Не случайно, что целая плеяда римских императоров заигрывала с христианской церковью, пока последняя не получила в 313 г.н. э. официального признания Миланским эдиктом императоров Константина и Лициния. Волею исторической необходимости и творчества раннехристианских писателей, а не божественного происхождения, как уверяют нас теологи, мы знаем Новый завет таким, каким он стал после окончательной редакции и официальной церковной канонизации на Карфагенском соборе в 419 г. Большая часть произведений раннехристианских авторов, не вошедших в официальный список книг Нового завета, благодаря стараниям ревнителей «истинного христианства» в течение V–VI в. н. э. были уничтожены, остальные оказались надёжно упрятанными в запасники Ватикана. Церковники были уверены, что навсегда. О том, что мог существовать Новый завет, в корне отличающийся от канонического, начиная с этого времени, немногочисленные знатоки «лжеименного знания» предпочитали говорить осторожно: первоисточники их взглядов были представлены в мизерном количестве, а те, что имелись, зачастую представляли вольное изложение отцами церкви отдельных фрагментов некогда солидных фолиантов ересиархов. Религиозные ортодоксы торжествовали почти до середины XX века

В 1946 году в Южном Египте крестьяне, выполнявшие земляные работы у подножия горы Гебель — эль Тариф на левом берегу Нила, недалеко от поселения Ног-Хаммади, обнаружили тайник с целой библиотекой текстов религиозного содержания на коптском (развившемся со временем из древнеегипетского) языке. Библиотека, как установили историки и археологи, принадлежала в III–Vв.в. обособленной и специфической группе христиан — гностиков. Среди найденных рукописей (всего их более сорока)